Артур не был шахтёром, его знала вся обитаемая Солнечная система. Известный музыкант, звезда, один из немногих, играющих на настоящих неэлектронных инструментах. Его живые концерты собирали публику в каждом уголке системы, начиная от Барвихи и Карнеги-Холла на Земле, и – до супербогатого Маск-Сити на Марсе.
Воздух внутри на удивление не отличался от хорошо кондиционированного и ароматизированного воздуха на его дорогом катере. Артур, привыкший летать только первым классом и на частных катерах, изумлённо оглядел металлические стены станции, сплошь покрытые лианами трубопроводов и проводки. Зелёная стрелка указателя, возникшая на полу, терпеливо ждала, пока он осмотрится. Стоило ему сдвинуться с места, стрелка побежала вперёд, указывая путь.
Он шёл по изгибающемуся вправо коридору, проходя запечатанные, горевшие алыми огнями двери, за которыми умирали люди. Наконец указатель остановился напротив одной из таких дверей, и та с тихим шипением воздуха открылась. Внутри стояло три эвтакапсулы. Две были закрыты, и сквозь чёрное стекло не было видно, что происходит внутри. Одна же была гостеприимно распахнута, ожидая его.
Глубоко вздохнув, Артур резким движением, словно прыгая в холодную воду, забрался внутрь капсулы.
– Добро пожаловать. – В воздухе возникла слегка мерцающая голограмма врача. – …Артур, – запнувшись, произнесла программа, – сейчас ты измучен тяжёлой болезнью, – доктор опустил глаза, сделав приличествующую случаю паузу, – но компания позаботится о твоих последних часах жизни. Пусть тебе и не повезло с добычей на астероидах, но поверь: твой уход будет лучшим событием в твоей жизни. Ложись и постарайся думать о приятном, об остальном позаботится наш партнёр, фармкомпания «Сомнус».
Артур лёг и закрыл глаза. Ему не хотелось видеть, как задвигается непрозрачная панель над ним – уж очень она напоминала могильную плиту. «Думать о приятном…», сказал доктор.
Последние пару лет он искал смерти. Прыгал с парашютом, лазил в горы, участвовал в нелегальных гонках, бродил в одиночку в сафари-парках, но всё было безуспешно: Земля и её окрестности стали слишком безопасными, смерть отступила далеко за её пределы. Для суицида Артур был слишком труслив, ему пришлось хорошенько потрудиться для встречи со смертью. В каких-то трущобах он смог купить себе поддельную карту шахтёра, по которой можно было пройти на станцию эвтаназии, единственного легального места в Солнечной системе для досрочного ухода в мир иной.
Капсула закрылась. Изнутри она вся светилась приятным зеленоватым светом.
– Прикройте глаза и подумайте о приятном, – раздался женский голос. – Мы позаботимся о вас.
Артур закрыл глаза. Тихое шипение газа, раздавшееся над ухом, погружало его в приятную полудрёму… Думать о приятном…
* * *
Старинное, ещё конца восемнадцатого века, здание Московской консерватории будто вымерло. Жаркий июньский день разогнал из вечно шумящего дворика студентов, обычно облеплявших памятник Чайковскому. Изредка из сонного здания выскакивал студент, подбегал к бронзовому композитору и, воровато оглянувшись, тёр бронзу ладонью. На удачу. Все смеялись над суеверием, но перед экзаменами каждый студент бежал к маэстро.
Артур уже потёр памятник, и теперь, нервно поглядывая на часы, стоял в тени колонн у входа. Экзамен должен начаться через два часа, а минутная стрелка на циферблате, казалось, не двигалась. Мимо него прошёл почти весь его поток. Диджеи, электронщики, нейросенсы – все современные творцы музыкальных направлений тянулись чередой, счастливые, свободные, сдавшие экзамены, доказавшие своё право творить. Артур всегда мечтал стать пианистом. С самого детства у него дома стоял старинный рояль. На нём играла ещё его прабабушка. Первые годы жизни Артура старушка была ещё вполне бодрой и смогла привить мальчишке любовь к старинному инструменту. И вот, восемнадцать лет спустя, он стал без пяти минут состоявшимся пианистом. Единственным пианистом за много лет, в мире электронной музыки, цифрового искусства и искусственного элемента, заменившего композиторов.
– Ты чего здесь один? – Девушка появилась, словно из ниоткуда. Артур даже вздрогнул. Невысокая, тонкая, как тростинка, с ярко-рыжими волосами и огромными голубыми глазами, занимавшими, казалось, пол-лица.
– Я? – Артур на секунду растерялся. – …Я экзамен жду. В полтретьего. А сейчас… – он кивнул в сторону циферблата своих старинных стрелочных часов, – только двенадцать.
– А чего тогда не тренируешься? Вон сколько времени ещё!
– Тренировки… Они вам, бездушным электронщикам, нужны, – несколько грубовато ответил Артур. – У нас, настоящих музыкантов, – репетиция. Мне рояль нужен.
– Я слышала про тебя! – засмеялась девушка. – Ты – Ископаемое! – Артур ненавидел это прозвище. Все пять лет обучения в консерватории его так дразнили. Возможно, именно поэтому он и не обзавёлся друзьями.
– Ага, я – это он, – буркнул парень и отвернулся к стене, разглядывая узор барельефа.
– Не обижайся. – Девушка развернула его, тронув за плечо. – Я – Антиквар. – Она подняла футляр для скрипки. – Для друзей – Даша. Я знаю, где есть камерный зал с роялем. Хочешь, пойдём вместе репетировать перед экзаменом? Тебе что больше всего нравится?
– Рахманинов, – всё ещё хмуро, но, уже невольно, начав улыбаться, бросил Артур. Он несколько раз слышал про неугомонную девчонку с параллельного курса, которая, как и он, увлечена старинными инструментами, но никогда с ней не встречался.
Даша уверенно взяла его за руку и потянула внутрь.
– Вот и посмотрим, на что способны два последних «живых» музыканта на Земле.
Старая, покрытая пылью аудитория находилась на каких-то задворках, о которых Артур даже не подозревал. К его удивлению, рояль был прекрасно настроен. Пробежавшись по клавишам, он вопросительно глянул на Дашу.
– Я начну, а ты подхватывай. – Она задорно вскинула скрипку на плечо.
Мелодия рождалась сама собой, и спустя несколько секунд он понял: они играют Рахманинова, «Романс для скрипки и фортепьяно». Звуки, поначалу робко, будто стесняясь, сорвались с клавиш рояля и зависли где-то под куполом сводчатого потолка. Там, в вышине, их несмело коснулась скрипка. Они слились в единой мелодии, и сначала – медленно и осторожно, словно изучая друг друга, а потом – всё неистовей, понеслись под древними сводами консерватории. Мелодия росла, набирала силу и, словно горная река в период таянья ледников, наконец, вырвалась наружу.
Артур в тот день опоздал на экзамен. Впрочем, как и Даша. Они, вопреки устоявшимся правилам, сдали экзамен вместе. Это была настолько «сыгранная» пара, преподавателям даже в голову не пришло, что их дуэту всего несколько часов.
С того дня они не расставались много лет. Их связала сначала музыка, а потом и дружба, перетёкшая в любовь. С первого взгляда и до последней минуты. Они были влюблены друг в друга и в искусство. Успех живой инструментальной музыки в эпоху