- Видимо они думают, что представляю угрозу? – спросил споконо, когда мы пошли дальше.
- Они знают, что ты – потенциальный дестабилизатор. Слишком нестабильный, чтобы быть своим. И слишком самостоятельный, чтобы просто отпустить.
- То есть, всё как обычно.
- Ну, не совсем. Обычно таких, как ты, стараются завербовать. Или уничтожить. А ты пока… неопределённость.
- Да уж, самый страшный зверь в стае – тот, кто не выбрал вожака.
Мы прошли мимо открытой площади, где кто-то играл на саксофоне, и дальше – по живописному маршруту между мемориалами и правительственными зданиями. Люди спешили по делам. Туристы фотографировались. Детвора кормила уток.
- Удивительно, – сказал подумав, – как в одном городе можно сочетать все формы власти, и всё ещё продавать хот-доги за три бакса.
- Это и есть баланс, – ответила Лайя, уже направляясь к тележке с хот-догами. – Они делают вид, что управляют. Мы – что слушаемся. И все довольны.
Взял обычный с горчицей. Она – веганский, с каким-то сиропом и мелко нарезанным луком. Хотя странно, никогда при мне ещё не отказывалась от мяса.
- Ну и как тебе первая официальная встреча со "властью"? – спросила она, с видом человека, знающего ответ заранее.
- Честно? Не знаю, что думать. Они ничего не сказали напрямую. Только обошли вокруг. Пощупали. Взвесили. Как товар на рынке.
- Потому что ты и есть товар. Ценный. Уникальный. Но пока непроверенный.
- Значит, будут проверять?
- Уже проверяют.
Сказано это было почти между делом. Но хорошо понял: всё, что происходило последние трое суток, а может и дольше – уже часть сценария. Чьего-то. Может, не их. Но точно не моего.
Съел хот-дог, вытер руки салфеткой, бросил в урну.
- Так что теперь?
- Теперь мы идём в сторону телепорта, – сказала она, проверяя время на наручном диске. – У нас пятнадцать минут до окна. Потом – возвращаемся. И дальше – готовимся к следующему этапу.
- Какая ты загадочная, – пробормотал недовольно, – впрочем, как всегда.
- Я просто работаю. Тебе повезло, что ты мне нравишься.
- Повезло – пока не отрубят голову.
Она усмехнулась, но ничего не сказала.
Они знали. Был в этом на сто процентов уверен. Кто-то знал, что Милтона уже нет. Может быть, даже подкинули его мне. Проверка. Насколько готов идти до конца. Насколько осознанно применяю силу. Но вот как его устранили, наверняка точно не выяснили.
А я? Совершенно ничего не чувствовал. Ни вины, ни гордости. Просто… логика. Цепь решений. Он представлял потенциальную угрозу. Решил устранить её заранее. Ну и попутно кое-что забрал. Цинично? Возможно. Эффективно? Однозначно.
- А если решу, что не хочу быть частью их мира? – спросил её тихо.
- Ты уже часть, – ответила Лайя, не глядя. – Вопрос только в том, кого сделаешь частью своего.
Мы вышли на перекрёсток. Люди спешили, машины гудели. Слева виднелся стеклянный фасад телепортационного центра. Почти незаметный. Почти как обычное здание. Только вот охрана у входа была не из обычных. Различал это по осанке, по взгляду, по микродвижениям. Эти знали, куда стреляют, и сколько у них времени на ответ.
- Ты уверен, что хочешь дальше идти один? – спросила она у самого входа.
- А есть выбор?
- Всегда есть. Просто не всегда он нравится.
- Тогда пошли.
Внутри было холодно. Не физически – атмосферно. Всё блестело, всё было чистым, гладким, стерильным. Белые и серебряные панели, приглушённый свет, тишина, нарушаемая только шагами и редкими электронными голосами.
Нас проводили без вопросов. Один из тех, что "в курсе". Код доступа. Подтверждение. Биометрия. И вот – мы в зале. Огромная круглая камера. В центре — конструкция.
И снова – эти обручи.
Визжащие в ультразвуке, сверкающие плавным свечением, висящие в воздухе на тончайших стабилизаторах. Плазма, поля, геометрии, которые не описать школьной математикой. Всё это вращалось, дрожало, подрагивало, как гигантский металлический цветок на грани раскрытия.
- Места, – сказал оператор. – Через тридцать секунд – окно.
Взглянул на Лайю.
- Далеко прыгать будем?
- Домой.
- Оплачено?
- Ты же знаешь, – усмехнулась она, – предпочитаю оплачивать вперёд.
Мы вошли в круг. Всё замерло.
Мир на мгновение стал вязким. Время дрогнуло. Пространство изменило вкус. Всё потемнело, потом вспыхнуло, потом стало жидким.
И мы исчезли.
***
Вечер в мастерской наступал как всегда – без спешки. Слегка подрагивали стекла в окнах от проезжающих фур, в углу булькал водяной насос, упрямо качающий воду в систему охлаждения. Воздух пах металлом, остатками флюса и чаем с мятой – тот всё ещё стоял в кружке, остывший, но свой. Сидел в тот момент в полумраке, нога на колене, пальцы бегают по экрану импровизированной консоли, добивая один из макетов экзокаркаса, который, скорее всего, так и останется игрушкой – для музея. Или для войны. Сейчас уже сам не понимал, в чём разница.
Хрусть.
Дверь даже не скрипнула. Просто кто-то нажал код, тот сработал – и всё. Естественно знал этот код. Не устанавливал его сам. Мне его прислали.
Он вошёл, будто бы в своё личное пространство. Пальто тёмного цвета, кашемировое, без пуговиц – просто висело, как тень. Очки без оправы. Гладкие перчатки. Возраст – за шестьдесят, но ходит так, будто кости у него из полированной бронзы. Волосы идеально уложены. Под ногами – ни звука. Носит уверенность, как другие носят пистолет.
- Костас Треш, – сказал он, и улыбнулся. – Вот вы и дома. Это хорошо. Ценю пунктуальность. Даже когда она не была запрошена.
- Здесь дома всегда, – ответил, не вставая. – Это место практически построено моими руками.
- Именно. – Он обвёл взглядом мастерскую. Медленно. Без видимого интереса, но с вниманием. – А знаете, мне сказали, что это здание уже официально признано культурной ценностью. Как неформальный технопамятник альтернативной инженерной мысли. По бумагам – "спонтанный техноарт-объект". А это звучит… примечательно. Особенно если учесть, что мы давно используем ваши решения, просто… неофициально.
Он прошёл ближе, разглядывая стоящий сбоку квантовстахостичекий суперкомпьютер. Вернее, даже не весь, а только его блок, да