Мы свернули. Дорожка завела в более старую часть парка. Меньше ухоженности, больше патриархальности. Деревья ближе друг к другу, трава чуть выше, тени гуще. Как будто место само хотело спрятать тех, кто там встречается.
Я сразу почувствовал: это была "зона". Нейтральная, вычищенная, глушёная. Тут не работали импланты, тут не фиксировались трекеры, тут даже GPS начинал врать. Пространство словно чуть теряло фокус. Не критично, но достаточно, чтобы ощущать – ты на чьей-то территории.
Именно такие места используют для разговоров, после которых не остаётся протоколов.
Сопровождающий остановился у кованой скамьи под раскидистым клёном и кивнул в сторону беседки чуть дальше. Сказал короткое:
– Там.
Пошёл обратно, не оборачиваясь. Протокольно. Как и положено тени.
Ну что же, рас так, пошёл дальше.
Беседка – не та, где влюблённые снимаются для свадебных фото. Эта – старая, тёмная, из чёрного дерева, тяжёлая, как архив в секретной папке. Внутри – человек. Среднего роста, плотный, седые виски, глаза… ну, глаза как у человека, который видел слишком многое. Не зло. Не ярость. Просто тот тип взгляда, что отмечает тебя на сетке координат и тут же сопоставляет с имеющимися сценариями.
Рядом с ним – никого. Но в радиусе сорока метров – наверняка. Сканеры, дистанционные зондирующие поля, оптические микродроны. Зона.
Он кивнул, когда вошёл. Предложил присесть. Естественно, не стал выделываться, сел.
- Мистер Треш, – начал он, – вы, должно быть, понимаете, насколько необычен ваш профиль.
- Профили – это для досье. Люди – куда интереснее, – ответил спокойно.
Он чуть усмехнулся. Без злобы. Даже с уважением.
- Хорошо. Тогда поговорим как люди.
Согласно кивнул.
Он продолжил:
- Вы – тот, кто появился неоткуда. Кто годами был под радаром, а потом резко показал зубы. Кто за сорок восемь часов прошёл три зоны высокой активности и не только остался жив, но и… приобрёл. Дары. Связи. Интерес к себе.
- Всего лишь просто чинил, — сказал скромно.
- А вот это самое страшное. Потому что никто не знает, что именно вы можете починить. Или – кого.
Он замолчал. В ответ не стал торопить.
- Вы знаете, что у нас сейчас идёт гонка. За телепортёрами. За передвижением. За энергетическими сверхами. За теми, кто может стабилизировать или дестабилизировать цепь. Но ваша категория… вы выпали из привычной сетки. Вы – не оружие. Не актив. Не продукт. Вы – переменная. И переменные опасны.
- Потому вы меня сюда и позвали?
Он посмотрел на меня долго. Затем тихо сказал:
- Потому что хотим, чтобы вы остались переменной на нашей стороне.
- Не подписываюсь. Ни на чью сторону.
- Мы не просим. Мы наблюдаем. Мы делаем выводы. Мы предлагаем… механизмы влияния.
- У вас много таких?
- Механизмов? Достаточно. Но вы… вы редкий случай, когда система предпочитает не подавлять, а интегрировать. Потому и этот разговор.
Понимающе кивнул. А потом задал вопрос, который сам удивил, что задал:
- А если скажу, что хочу остаться просто мастером?
Он ответил не сразу.
- Тогда мы сядем за стол переговоров с вашей мастерской. С вашей жизнью. С вашими людьми. И попытаемся… договориться. Потому что, Треш, вы уже не просто мастер. Вы – точка интереса. И чем дальше – тем больше за вами будет тех, кто хочет использовать, уничтожить или подчинить.
Он встал.
- Подумайте. Сегодня вечером у вас будет ещё один разговор. Более конкретный. Более… близкий к делу.
Тоже поднялся тоже. Глянул на клён над нами. Старый, ветвистый. Надломленный, но всё ещё живой.
- Хорошо, подумаю. Но знайте – чиню только то, что считаю возможным.
Он снова усмехнулся. Теперь уже… почти тепло.
- Тогда, возможно, нам повезло.
Он ушёл. Не растворился. Не исчез. Просто ушёл. Но его тень ещё долго оставалась рядом. И не только из-за солнца.
Когда вернулся к выходу из парка, Лайя всё ещё сидела на той самой скамье. Ждала. Смотрела в небо.
- Ну как? – спросила она.
- Пока не решили, сдать меня в утиль или оформить с премией, – ответил ей честно.
- Классика, – хмыкнула она. – Поехали. Вечером у тебя будет веселуха.
- Вечером хочу пить, хотя бы пиво.
- Будет и выпить. И поговорить. И повод задуматься. А ещё – шанс.
- Шанс чего?
Она посмотрела на меня серьёзно. Без улыбки.
- Шанс понять, кем ты теперь стал.
***
После встречи мы не сразу отправились назад.
- Прогуляемся, – сказала Лайя, не спрашивая. Просто разворачиваясь на каблуках и направляясь по аллее в сторону выхода из парка.
Что тут скажешь, женщина. Потому просто пожал плечами и пошёл следом.
Вашингтон в это время года был почти приятен. Листва переливалась оттенками зелёного и жёлтого, лёгкий ветер гонял по тротуарам бумажные стаканчики и ароматы уличной еды. Всё вокруг выглядело почти нормальным. Почти – если не считать тех, кто оглядывался на Лайю, и того, как реагировало пространство, когда мы проходили мимо. Чуть-чуть дрожало. Как будто боялось обмануть ожидания.
- Ну, и как впечатления? – спросила она спустя пару кварталов.
Закатал рукава и пожал плечами. – Он мне не понравился.
- Никому не нравится, – усмехнулась она. – Зато никто не уходит от него без следа.
- А что он вообще от меня хотел? Чего им так срочно понадобилось?
- Всё просто, – она остановилась у небольшой лавки, где пожилой мужчина продавал орешки с мёдом и корицей. – Они боятся, что ты не с ними. А хуже только то, что ты пока вообще ни с кем.
- Так-то бы хотел остаться с собой.
- Это и пугает сильнее всего.
Она купила кулёк жареных орешков, протянула мне, а себе взяла горячий шоколад на кокосовом молоке. Уточнила дважды. Продавец знал её – улыбнулся, подмигнул, сказал: "Как всегда?"
Подумал в том моент, и как меня угораздило познакомиться с такой женщиной. Потом вспомнил, поёжился и взглянул на неё с уважением. Она