- Забавно, забавно – он приподнял брови, – не поверите, в молодости я курировал этот проект. Честно? И не думал, что он вообще до сих пор может работать.
- А он и не работал. – Встал, подошёл. – Потому что его собирали люди. Но так случилось, восстановил его, потому что понял. Не как ученый. Как человек, который чувствует, где шов пойдёт трещиной. И где болт должен быть смещён на два миллиметра, чтобы система не разваливалась на третьем шаге.
Он кивнул, будто услышал главное. А потом добавил:
- Да. Это то, что мы хотели проверить. И вы прошли тест. Потому что вы сделали то, чего не смогли добиться тысячи дипломированных инженеров, дизайнеров, контрактников и армейских подрядчиков проекта "Хищник-09". При этом – у вас не было ни финансирования, ни доступа к оригинальным запчастям, ни поддержки.
Он снова уселся. Лёгкий жест – и рядом разложилась голограмма. Списки. Диаграммы. Технические спецификации. Всё то, что обычный человек даже прочитать не успел бы за жизнь.
- Поэтому пришёл не предлагать. Информировать.
- Информировать?
- Вы уже работаете с нами, Костас. Просто... теперь мы перестаём делать вид, что не знаем друг друга. Всё, что вы ремонтировали последние два года – так или иначе попадало в наши руки. Или в руки тех, кто платил нам. Дроны. Биопротезы. Полевые голографические излучатели. Вы думаете, это всё просто "интересные заказы"? Нет. Это всё было частью анализа. И, как вы понимаете, ваш итоговый рейтинг оказался... непревзойдённым.
Медленно выдохнул. Не от удивления. От раздражения.
- Значит, вы тянули нити, пока думал, что сам строю свою судьбу?
Он пожал плечами.
- Мир работает так. Но теперь – открытая игра. Вам открывают двери. С бюджетами, проектами, возможностями, о которых даже ведущие корпорации только мечтают.
- Конкретно?
Он улыбнулся. Слегка. Я бы даже сказал — ехидно.
- Вы получаете офис. Полноценный. Остин, Техас. Чистая зона, рядом с двумя бывшими исследовательскими площадками, которые мы тоже передаём под вашу юрисдикцию. Все старые контракты – легализованы. Новый фонд – полумиллиардный старт. Название компании – на ваш выбор. Хотите "ТрешТех" – не вопрос. Хотите "Институт Костаса" – тоже можно. Главное – чтобы вы согласились официально работать с нами.
- И потому должен просто сказать "да"?
- Да, но... это ещё не всё. Есть один особый подарок. Престижный. Символичный. И... откровенно издевательский.
Он снова вытянул пальцы, активировав новую проекцию. Снимки. Пустыня. Старые бетонные ангары, засыпаемые песком. Знакомая география. Подался ближе.
- Бывшая Зона 51, – произнёс он, – официально передаётся под ваше восстановление. В рамках нового культурно-инженерного проекта под эгидой ЮНЕСКО. Вы – новый куратор. Делайте, что хотите. Стройте, сколько хотите. Туда выделены средства. Сколько – вы узнаете на брифинге.
Долго молчал. Просто офигел! Думаете не знаю, какие бюджеты так пилятся. Да мечты сбываются, как говорится, национальное достояние. Потом проговорил:
- Это ловушка?
- Это благодарность. И проверка. Впрочем… вы вправе отказаться.
Отказаться, сам? От таких денег? Блин, да что же они со мной делают….
- А если хочу разобраться с другим? С тем, что вижу? С тем, что происходит у меня в голове?
- Это не исключает первое. Просто приоритеты. Вы – нужный человек. Слишком нужный, чтобы оставаться "вольным инженером".
Он встал. Пальто едва колыхнулось.
- Мы сделали первый шаг. Теперь – ваша очередь. У вас неделя. Потом с вами свяжется координатор по Остину. Удачи, Костас. Вы теперь в другой игре.
Он вышел так же тихо, как и вошёл.
В мастерской стало особенно тихо. Только насос продолжал работать. И снова остался один. Наедине с собой. С экзоскелетами. С нерешёнными тайнами. С мыслями о видении, о мертвом даре, о странных узорах, что начал видеть даже с закрытыми глазами.
Работать на государство? Или разрывать ткань реальности, пытаясь понять, почему вижу то, чего не должен? Почему слышу магические структуры? Почему могу чинить дары?
Стал миллиардером. Вот так, по щелчку пальцев… не моих. Не имея на руках даже ключей от будущего офиса.
Глава 13
Как же приятно, когда место остаётся прежним.
В этот момент сидел за тем же самым пластиковым столом у окна, в закусочной, которая по-прежнему упорно называла себя "бургерной", хотя самые вкусные блюда у них были вовсе не из мясных котлет, а из жареного куриного мяса, завернутого в питу, пропитанного специями, хрустящего снаружи и обжигающе-нежного внутри. Проще говоря – шаурма. Та самая. Та, что спасала в голодные дни, не задавала лишних вопросов и не разочаровывала, даже если жизнь, как говорится, подсовывала лимоны, тухлую рыбу и пару преследователей с промышленными дронами за спиной.
Место не изменилось почти вовсе. Разве что вывеска теперь мигала реже – видимо, светодиоды не поменяли, экономят. Зато запах остался прежним. Жареное мясо, свежая капуста, соус с чесноком, пережаренные пончики на заднем прилавке и неизменный плейлист прошлого века, играющий с микроскачками в битрейте. Мягкое жужжание вентиляторов над головой и лёгкий скрип потрескавшегося линолеума под столами завершали картину уютного, неопрятного и такого родного уголка, где город словно забывал о себе.
Резко откинулся на скамье, медленно жуя сочную порцию шаурмы. Первый укус – как всегда, удар по рецепторам. Второй – почти медитация. На третьем же начинал думать о смысле жизни, на четвёртом – о смысле государственной службы. Вернее, работы на государство. От фляги, лежащей рядом на столе, веяло прохладой. Я взял её, сделал глоток – и тут же поморщился. Не потому что невкусно – просто неожиданно. Бренди, мягкое, выдержанное, с лёгкой дубовой нотой и долгим, как упрямство, послевкусием. Всё-таки хорошая штука, если правильно подобрать сорт.
Поставил флягу обратно, снова откусил. Хруст лаваша, хлюп соуса, мясо, специи. Вкус родины, которую себе сам выбрал.
- Ты ненормальный, – раздался голос сбоку. – Как вообще можно это есть сейчас?
- Просто. Берёшь, открываешь рот, – проговорил, не поворачиваясь. – Вставляешь, жуёшь. Главное – не дышать носом первые два укуса.
Она стояла рядом. Всё такая же, хоть и в гражданской куртке цвета мокрого асфальта. Волосы собраны, лёгкий макияж, серьги-пульсары на мочках ушей – греют кожу,