Все замерли от такого простого способа, при всей решительности и революционности было боязно.
– Но как? – у Борьки душа ушла в пятки.
– Устроить вечером темную Никанорычу – набросить что-нибудь на голову, можно перца в глаза сыпануть, запутать, повалить и вытащить револьвер из кобуры.
– Ты с нами? – повернулся Петька к хозяину комнаты.
Митька за эти дни перелопатил все книжки по химии, которые нашлись в доме, и даже три раза расспрашивал старшеклассников химико-технологического отделения, и потому он встал, одернул форму и твердо сказал:
– Я могу сделать меленит.
Зима-весна 1905
Совсем ведь молодые, скуластый Арсений и круглолицый Мрузов выглядят вообще мальчишками. Сколько им, восемнадцать, девятнадцать?
Я оглядел остальных собравшихся – буйные вихры такого же молодого Химика, даже пенсне не делало его взрослым, оттопыренные уши Архипыча, узкое девичье лицо Канарейки, высокий лоб Дяди и юнкерские усики Мироныча… Ивановцы были похожи на школьников под присмотром двух учителей – сорокалетних Отца и Екатерины Николаевны. Ну и Вани Федорова, направленного в город в качестве советника и организатора.
А я, наверное, на их фоне выгляжу стариком.
За бревенчатой стеной снова взвизгнула гармошка и дробно ударили каблуки – там шла гулянка, созванная ради прикрытия нашей встречи, несмотря на то что собрались мы не в Русском Манчестере, а под крылом Саввы Морозова, в Никольском – тут полиция лишний раз в дела фабричных не лезла.
– Товарищи, – начал Красин, стоя почти под образами, – как вы знаете, Исполнительный комитет готовит общероссийскую политическую стачку и вам в ней предназначена особая роль. Слово представителю комитета, товарищу Внучку.
Я взял свой стул, поднес его к покрытому полосатой скатеркой круглому столу и сел.
– Ну, раз у нас тут есть Отец, Дядя и Внучок, давайте будем по-семейному, теснее.
Кружок из десятка человек задвигался, пересаживаясь ближе.
– Первое, для сведения. С несомненностью установлено, что в школу под Стокгольмом был внедрен агент охранки. К сожалению, узнали мы об этом поздно, кто именно, пока не вычислили, но он точно был, и потому полиция имеет описания внешности сидящих здесь Архипыча, Дяди и Мироныча. Вы, товарищи, действовали под чужими именами и сменили клички, но мы считаем своим долгом предупредить вас и предложить на время отойти от дел. Или переехать в другие губернии.
Все трое отрицательно помотали головами.
Не люди – кремень. Мы бы, наверное, подняли дело и без них, но «шведы» знают и умеют больше остальных. Очень, очень вовремя мы успели со школой, но забастовки идут по всей стране, и каждый из сотни с лишним выпускников на вес золота.
– Принято. В Иваново-Вознесенске несколько крупных фабрик, хорошо организованные рабочие и сильные ячейки социалистов. Поэтому Исполком предлагает вам испытать новый способ управления забастовками – советы рабочих уполномоченных.
– Так каждый раз стачечные комитеты выбираем, – как самый старший, Отец взял на себя роль выразителя общего мнения.
– Верно, а сейчас можно попробовать не просто вести забастовку, но и взять власть в городе.
– А полиция? – несколько оторопел Дядя.
– Заменить ее. Создать дружины для поддержания порядка.
Не ждали, зашевелились, запереглядывались, разве что Арсений с Мрузовым радостно, а остальные удивленно и даже с некоторой опаской.
– Непросто, опыта нет, – от лица «молодых» высказался Химик.
– А его ни у кого нет, но надо же когда-то начинать? Если возьметесь, мы пришлем подготовленных ребят. Сколько сможем, Лошадь? – повернулся я к сидевшему в углу комнаты Красину.
– Намечали шесть летучих отрядов, до сотни человек.
– Ого! – удивились и обрадовались ивановцы. – Так полиции в городе едва ли столько же.
– Вот добавите своих дружинников и замените.
– А если заартачатся?
– Так поговорить надо с каждым, сперва по-хорошему. Мол, сидите по домам до окончания забастовки, мы сами управимся. А не согласятся – разоружить и запереть, самых буйных к ним же, в холодную.
У ребят аж глаза загорелись – еще бы, с детства знакомого держиморду в кутузку запереть, дай только волю!
– Только предупреждаю, товарищи: никаких самосудов, погромов, грабежей, избиений. Все должно быть пристойно и тихо, чтобы вся Россия увидела, что рабочие могут все делать сами. Теперь о том, как строить работу. В цехах выбираются советы уполномоченных, они, в свою очередь, направляют делегатов в фабричный совет, а фабрики уже в общегородской. По ходу выборов составляется общий наказ – за что стачка, какие требования, от чего отступать нельзя и так далее. Важно вот что: делегата можно заменить в любой момент, по решению пославшего его совета, главное – наказ, а не делегат.
– Так настроения на фабриках разные, где побоевитее, где, наоборот, соглашательские, – тихо, но твердо высказалась Канарейка. – Такие нам весь городской совет раздергают, будут делегатов туда-сюда заменять.
– Наказ. Выработан – осуществляем. И опять же, из городского совета отозвать может только фабричный, из фабричного – только цеховой.
– Вроде как фильтр такой?
– Точно. И общее правило: не нравится, что делает большинство, – отойди в сторону, не мешай.
Трое «шведов» согласно кивали головами по ходу моего изложения. Еще бы, их в том числе этому и учили.
– Городской совет создает уже упомянутую дружину по охране порядка и комиссии: забастовочную, переговорную, финансовую, продовольственную…
– А где его брать? – вскинулась Екатерина Николаевна. – Они же фабричные лавки позакрывают, да на городские давить будут!
– Вы будете властью, откроете. Ну и есть уговор с артелями в вашем и соседних уездах о продаже по оптовым ценам муки, птицы, яиц и прочего, организуйте доставку, раздачу или того лучше – столовые и пекарни.
– А деньги?
– Ну вы же страховые стачечные кассы создаете? И к тому же Исполком выделяет пятьдесят тысяч рублей.
– На семьдесят тысяч ткачей негусто.
– Ну, товарищи, в других городах и того нет. Заработает Политпомощь – еще и оттуда будут.
* * *
– Что-то вы, Леонид Борисович, невеселы, – мы шли по заснеженному Никольскому в сторону морозовской мануфактуры, где были фабричные дома инженеров. В голубом свете молочно-белой луны падали крупные мягкие хлопья, в домах горели красные и желтые огоньки.
– Чему радоваться-то?
– Ну как же, Союз Труда вон создали, невзирая на все японские происки и гапонские поползновения.
– Да ладно, что там ваш Гапон, фантазер. Все, конечно, его к себе завлекали, но исключительно как декоративную фигуру.
– И с кем же встречался наш пострел?
– Да почитай со всеми, – начал перечисление Красин. – С Плехановым, Стариком, Дейчем, Черновым, Азефом. Но как мне кажется, он сильно увлекся хлебовольцами, вернее, их синдикалистским крылом. Чем-то зацепили