163-й пехотный Ленкоранско-Нашебургский полк и 164-й пехотный Закатальский полк стояли в Симбирске (ныне Ульяновск), а 41-я артиллерийская бригада – в Казани.
45-я пехотная дивизия (штаб – Пенза)
В Среднее Поволжье, во внутренний Казанский округ, она была переброшена только в 1910 г. – а до того ее части (бывшие, правда, тогда резервными, а не полевыми) дислоцировались в Латвии и Литве, в приграничном Виленском военном округе.
177-й пехотный Изборский полк и 178-й пехотный Венденский полк квартировали в Пензе.
Стоявший в Сызрани 179-й пехотный Усть-Двинский полк выделялся такой – не раз «отмечаемой не только начальством, но и сродными по дивизии полками», – особенностью, как «глубокая духовная связь» «между офицером и солдатом». Этот «венец полковых традиций» усть-двинцев был наследием службы в замкнутом мирке, которую десятилетиями несли предки Усть-Двинского, гарнизонные полки355.
180-й пехотный Виндавский полк был расквартирован в Саранске, а 45-я артиллерийская бригада – в Пензе.
47-я пехотная дивизия (штаб – Саратов)
Районом ее дислокации было Нижнее Поволжье.
Три из четырех ее полков были названы в честь побед русского оружия над турками и иранцами – в сражениях при Асландузе 19–20 октября (31 октября – 1 ноября) 1812 г.), в Русско-иранскую войну 1804–1813 гг., при Башкадыкларе 19 ноября (1 декабря) 1853 г.), в Крымскую войну 1853–1856 гг. и «в память троекратных штурмов» турецкой крепости Карс и «трехкратного овладения ею» в 1828, 1855 и 1877 гг.356
185-й пехотный Башкадыкларский полк, 186-й пехотный Асландузский полк и 188-й пехотный Карсский полк стояли в Саратове, 187-й пехотный Аварский полк – в Царицыне (ныне Волгоград), 47-я артиллерийская бригада – в Саратове.
16-й мортирный артиллерийский дивизион был расквартирован в Пензе.
XXIV армейский корпус (штаб – Самара)
48-я пехотная дивизия (штаб – Самара)
Она дислоцировалась в Среднем Поволжье и в Среднем и Южном Приуралье.
Все ее полки были названы в честь побед русского оружия в Русско-турецких войнах 1768–1774 и 1787–1791 гг. – в сражениях при Ларге 7 (18) июля и при Кагуле 21 июля (1 августа) 1770 г., при Рымнике 11 (22) сентября 1789 г. и при взятии Очакова 6 (17) декабря 1788 г. и Измаила 11 (22) декабря 1790 г.
189-й пехотный Измаильский полк квартировал в Самаре, 190-й пехотный Очаковский полк – в Уфе, 191-й пехотный Ларго-Кагульский полк и 192-й пехотный Рымникский полк – в Оренбурге, 48-я артиллерийская бригада – в Самаре.
49-я пехотная дивизия (штаб – Пермь)
Районом ее дислокации были Среднее Приуралье и Средний и Южный Урал.
193-й пехотный Свияжский полк стоял в Вятке (ныне Киров), 194-й пехотный Троице-Сергиевский полк – в Перми, 195-й пехотный Оровайский полк – в Екатеринбурге, 196-й пехотный Инсарский полк – в Челябинске, 49-я артиллерийская бригада – в Перми.
24-й мортирный артиллерийский дивизион был расквартирован в Оренбурге.
8. Кавказский военный округ
В нем дислоцировались I Кавказский, II Кавказский и III Кавказский армейские корпуса.
Войска Каваказского округа и к 1914-му оставались поистине легендарными – «гордыми полками, достигшими особого положения в русской армии благодаря своим победным боям, полным подвигов, отваги и самопожертвования». «Особое положение» их проявлялось в престижности службы в них – которой «добивались» и в начале 1910-х357.
В самом деле, это были войска, которые целый век провели в почти непрерывных боях и походах на овеянном экзотически-романтическим ореолом Кавказе – с его дикой природой, воинственными и отчаянно храбрыми обитателями и их благородными обычаями. Кроме нескончаемой Кавказской войны 1817–1864 гг., они вынесли на своих плечах и войны с Ираном и Турцией в 1804–1813, 1826–1828, 1828–1829, 1853–1856 и 1877–1878 гг., и подавление восстаний в Чечне и Дагестане в 1877-м, и Ахалтекинские экспедиции 1879–1881 гг. в не менее экзотической Средней Азии… В 1914-м все это было еще относительно недавним прошлым…
Именно памятуя об этом славном прошлом, офицеры кавказских войск еще и в начале 1910-х называли свой военный округ «не иначе как Кавказская Армия»358.
Удаленность от собственно России и обособленное расквартирование (поневоле сплачивавшие часть), разнообразие природных условий, в которых приходилось воевать различным частям (лесистая Чечня, к примеру, отличалась от Горного Дагестана), разные этнические характеры и манера воевать противника, с которым приходилось по преимуществу иметь дело тому или иному полку (чеченцы, этносы Дагестана, адыгские этносы Западного Кавказа, персы, турки) – все это еще в первой половине XIX в. неизбежно приводило к тому, что кавказские полки и дивизии «получали свою особую типическую окраску»359. «Один полк живой, как огонь, смелый до дерзости, совершающий атаку не иначе как бегом, особенно искусный в разсыпном бою и в лесной войне; другой полк – не столь живой, но твердый как кремень, упорный до чрезвычайности, привыкший действовать связно [т. е. не отдельными ротами или батальонами, а en masse. – А.С.], умеющий ходить не задыхаясь по самым страшным крутизнам, обдуманно-решительный и так далее»360.
В результате, констатировали еще в 1877 г., «каждая часть кавказской армии обладает личным характером или типическою особенностию»361.
«В целом ряде» кавказских полков, подтверждал еще и на рубеже XIX и ХХ вв. знаток Кавказа публицист В.Л. Величко, за долгое боевое время сложились такие крепкие традиции, которых не в силах подорвать» никакие чуждые им новые командиры. «Достаточно взглянуть на любой из этих полков, хотя бы в момент полкового праздника, когда выносят перед фронт старое, простреленное и почерневшее полковое знамя, каким священным огнем горят глаза молодых солдат, недавно пришедших из внутренней России, но уже всей душою подчинившихся полковой традиции.
Она глубочайше влияет и на духовную личность офицеров и на весь склад их жизни»362.
Сохранились ли «личный характер или типические особенности» каждого кавказского полка к 1914-му, после трети века мирной жизни? Известные нам источники внимания этому не уделяют, и вопрос остается открытым. Но хорошо известно, что общие для кавказских частей традиции продолжали бытовать и в 1914-м.
Это, во-первых, не встречавшаяся в «российских» округах товарищеская спайка, дружеские отношения между всеми родами войск – пехотой, кавалерией, артиллерией и саперами. Эта сплоченность была выработана многими десятилетиями совместной тяжелой боевой работы в далеком нерусском краю. «Все части славной кавказской армии окрещены одним боевым огнем; одни и те же столетием приобретенные, воспоминания неразрывно связали и сплотнили в одно целое артиллерию, пехоту, драгун и казаков»363…
Это, во-вторых, «обычай куначества» – «изстари соединявший» все вообще «кавказские войска в одну общую семью»364.
Перенятое в Кавказскую войну у этносов Северного Кавказа, куначество было похоже на побратимство: те, кто были друг другу кунаками, находились в постоянных дружеских отношениях и всегда, в любой ситуации, оказывали друг другу помощь. Но в кавказских войсках куначество имело особо прочное основание: как правило, полки куначились с другими полками, а роты – с ротами других полков, артиллерийскими батареями и эскадронами драгунских полков после того, как «дрались, так сказать, плечо в плечо» в бою365. Поэтому и в новом бою «прежде всего помогай кунакам, если вместе сражаемся; сам умирай, а кунака выручай, словно своего товарища»366… Полки и роты делились со своими кунацкими полками и ротами (батареями, эскадронами) продовольствием, деньгами из артельных сумм, встречали пришедшие в район их расположения подразделения кунаков угощением…
К 1914-му, после трети века мирной жизни и усиления централизации в снабжении войск, куначество в кавказских войсках свелось прежде всего к традиции общих обедов при встрече. «Это был наш старый кавказский адат [обычай. – А.С.]», – подчеркивал генерал от кавалерии князь И.Г. Амилахвари (1829–1905)367. «Стоило [кунацким. – А.С.] частям встретиться на маневрах или в других командировках, как начиналось взаимное посещение, праздники, товарищеские обеды и знакомства с новыми офицерами»368.
В-третьих, кунаками считались и все офицеры каждой части («но при обязательном полном уважении к старшинству в чине и в летах», как в гвардии)369. «Нет заметной разницы между начальством и подчиненными – большинство – на “ты”», – свидетельствовал служивший в 1908–1913 гг. в 16-м