Я нашел своего старого армейского приятеля, Милта Эмготта, который как раз прислал мне открытку, сообщавшую, что он открывает адвокатскую контору вместе с партнером Филом Касселем. Я сказал ему, что мне нечем заплатить — и именно по этой причине я нуждаюсь в его услугах. Он ответил, что все нормально, он возьмется за мое дело. И выбил из агента все, что тот мне задолжал.
Агент был настолько впечатлен, что нанял Эмготта своим адвокатом. Так же поступила и его жена, когда решила с ним развестись. И, в конечном итоге, множество других писателей в жанре научной фантастики и мистики.
Тем временем я немало узнал про законы от Милта Эмготта и Фила Касселя. Мне захотелось использовать эти знания в рассказе. И однажды я так и поступил — использовал их в истории о законности амебоидной порнографии.
Написано в 1953 году, опубликован в 1954-м
Непристойные предложения
Освобождение земли
Итак, это история нашего освобождения. Втягивай воздух и держись за сорняки. Хей-хо, начнем рассказ.
Дело было в августе, во вторник. Теперь эти слова ничего не значат, так далеко мы продвинулись, однако многие вещи, которые знали и обсуждали наши примитивные предки, наши неосвобожденные, нереконструированные праотцы, лишены смысла для наших свободных умов. Тем не менее, историю нужно рассказать, со всеми ее невероятными топонимами и сгинувшими реперными точками.
Почему ее нужно рассказать? А у вас найдется более интересное занятие? У нас есть вода, и сорняки, и логово в долине ветров, так что отдыхайте, расслабляйтесь и слушайте. И втягивайте, втягивайте воздух.
Во вторник в августе корабль появился в небе над Францией, в части света, тогда известной как Европа. Длина корабля составляла пять миль, и, согласно дошедшим до нас сведениям, он напоминал гигантскую серебряную сигару.
История повествует о панике и ужасе, что охватили наших праотцов, когда корабль внезапно возник в летних синих небесах. Как они бегали, как кричали, как показывали пальцами!
Как они возбужденно уведомили Организацию объединенных наций, один из главнейших своих институтов, о том, что странное металлическое судно невероятных размеров материализовалось над их страной. Как отдали приказ сюда, чтобы вооруженные военные самолеты окружили судно; как отправили указания туда, чтобы поспешно собранная группа ученых с сигнализационной аппаратурой приблизилась к кораблю, подавая дружелюбные сигналы. Как столпившиеся под огромным кораблем люди с фотоаппаратами делали снимки, люди с печатными машинками писали статьи, а люди с лицензией продавали модели.
Всем этим занимались наши предки, порабощенные и невежественные.
Потом колоссальная пластина выехала из середины корабля, и вышел первый инопланетянин, вышел сложной трехногой походкой, которую людям предстояло вскоре узнать и полюбить. На нем было металлическое одеяние, обеспечивавшее защиту от особенностей нашей атмосферы, — матовое, свободное облачение, какое наши первые освободители носили во время своего пребывания на Земле.
Инопланетянин заговорил на никому не понятном языке, изрекая оглушительные слова огромным ртом, располагавшимся примерно на середине его двадцатипятифутового тела, и вещал ровно час. Закончив, вежливо подождал ответа и, не дождавшись, скрылся в корабле.
Та ночь, первая ночь нашего освобождения! Или правильней сказать: первая ночь нашего первого освобождения. В общем, та ночь! Представьте наших предков, увлеченных своей примитивной возней: игрой в хоккей на льду, телевидением, расщеплением атомов, охотой на коммунистов, викторинами с призами и написанием аффидевитов — всеми этими мелочами, столь осложнявшими жизнь в старые времена, по сравнению с захватывающей дух, величественной простотой настоящего.
Большой вопрос заключался в том, что именно сказал инопланетянин? Призвал ли он человечество сдаться? Провозгласил ли себя мирным торговцем, который, сделав, по его мнению, разумное предложение — скажем, насчет ледяной шапки на Северном полюсе, — вежливо удалился, дабы мы могли обсудить его условия в относительном уединении? А может, он всего лишь заявил, что является новым послом на Земле, отправленным дружественной разумной расой, и попросил представить его подходящему должностному лицу для вручения соответствующих бумаг?
Неизвестность сводила с ума.
Поскольку решать предстояло дипломатам, той ночью наиболее вероятным сочли последний вариант, и потому ранним утром делегация Объединенных наций выстроилась под брюхом неподвижного космического корабля. Делегатам велели поприветствовать инопланетян, задействовав все коллективные лингвистические способности. В качестве дополнительного свидетельства дружелюбных намерений людей всем военным судам, патрулировавшим воздух вокруг огромного корабля, приказали ограничиться одной бомбой на самолет и вывесить маленький белый флажок — вместе с флагом ООН и их собственным национальным флагом. Так наши предки встретили решающую перемену в своей истории.
Когда несколько часов спустя появился инопланетянин, делегация приблизилась к нему, поклонилась и на трех официальных языках ООН — английском, французском и русском — попросила его считать эту планету своим домом. Он серьезно выслушал, после чего повторил вчерашнюю речь — очевидно, столь же эмоциональную и значимую для него, сколь непостижимую для представителей мирового правительства.
К счастью, образованный молодой индус, член секретариата, заметил подозрительное сходство между словами инопланетянина и малоизвестным бенгальским диалектом, над особенностями которого когда-то ломал голову. Причина, как нам теперь известно, заключалась в том, что, когда данный вид инопланетян в последний раз посещал Землю, самая развитая человеческая цивилизация обитала во влажной долине Бенгалии; были составлены подробные словари этого языка, чтобы общение с местным населением Земли не вызвало затруднений у последующих исследовательских экспедиций.
Однако я забегаю вперед, как тот, кто жует сочные корни прежде сухого стебля. Позвольте мне передохнуть и отдышаться. Хей-хо, это был воистину потрясающий опыт для нашего вида.
А вы, сэр, сядьте-ка на место и послушайте. Ты слишком юн, чтобы Рассказывать Историю. Я помню, прекрасно помню, как ее рассказывал мой отец, а до него — его отец. Тебе придется подождать своей очереди, как ждал я; слушай, пока слишком протяженные плато между водопоями не отрежут меня от жизни.
Тогда ты сможешь занять место на лучшей сорняковой делянке и, грациозно отдыхая между бегствами, излагать величайший эпос нашего освобождения беззаботно резвящейся молодежи.
Вслед за предположениями молодого индуса некий профессор сравнительной лингвистики в мире, способном понимать эту странную разновидность мертвого диалекта и общаться на ней, был вызван с академического съезда в Нью-Йорке, где представлял статью, над которой работал восемнадцать