Я пробормотал незаметно губами текст «Зрения совести». Ни малейших признаков магических символов. Что у них вообще там за ерунда, в «Корпусе ирисов»? Кто их тренирует? Как готовят таких профессиональных убийц? У Синтии символы скрыты. До неё я видел такое только у смотрителя Кардисса.
— Наконец, решился заглянуть в сутемь? Что там? Надеялся увидеть меня без одежды? Что ты, Эдик, я сама разденусь для тебя!
Синтия действительно начала раздеваться. Нужно прекращать фарс. Пока она снимала юбку, я резко повернул кистями, вцепился в Лайонела и телепортировал нас через два номера отсюда.
Интересно, если промахнуться, нас убьёт стеной, в которой мы окажемся? Нелепая смерть.
Но мы оказались в центре чьей-то съёмной комнаты. Толстый мужик в одних трусах сидел на стуле, с чавканьем обгладывая какое-то мясо с ножки.
— Excuse our tactlessness, — выпендрился Лайонел. Наверное, в Седьмом доме преподают французский.
Пора сваливать, пока Синтия не погналась за нами.
***
Связываться сейчас с Первым домом не видел смысла вообще. После устроенного Синтией дебоша я чувствовал себя довольно подавленно. Она буквально сделала меня ещё большим изгоем, чем я был до. Честно, даже не могу поверить, что не увидел в ней двойного агента. Та ещё мразь!
Но задания, которые до сих пор неизвестно кто даёт, выполню. Потому что, если ко мне вернётся «Колючий щит», он как минимум поспособствует отбить нападения магов Первого дома, которые теперь меня ищут, как организатора преступления.
Все местные правоохранительные органы, без сомнения, тоже включились в игру. Наверняка прокуратура магической Москвы уже выписала требование о возбуждении в отношении меня уголовного дела по статье «Посягательство на жизнь аристократа» местного Уголовного кодекса. Хотя страна имеет статус Федерации, всё же правят здесь дома. По крайней мере, до того момента, как утрата мной «Колючего щита» и организованная якобы мной же атака показала обычным людям, что аристократы не такие неприкосновенные, какими кажутся.
По факту я вслепую исполняю план по дискредитации Первого дома. Но не уверен, что заказчик «Корпус ирисов», потому что иначе бы Этгрин не пыталась меня убить. С другой стороны, Синтия тоже, несмотря на её большой магический потенциал, сейчас не напала на нас с Лайонелом.
Пока я не уберу со счетов неизвестную мне доселе Гильдию пружин и не пойму, какая во всей этой заварухе роль Второго дома, рано делать какие-то выводы.
Я делал какую-то отчаянную ставку на то, что Синтия ошибается. Что Аркандий и его прислуга живы. Или что в Синтию вселился, к примеру, кловар, который нормально учился в школе и стал умнее.
Или что на Синтию наложили какое-нибудь невиданное запрещённое заклинание, контролирующее поведение.
Или что она без всякой цели мне врала.
Но не суждено было сбыться таким прогнозам.
Шар-передатчик зазвонил. Я встревоженно взглянул на него. Сегодня день мобильной связи, что ли?
Магира! Мой преподаватель в Первом доме! Неужели!
Она выглядела виноватой. Словно сама убила Аркандия. Но это сделала рехнувшаяся манда, присутствие которой в Первом доме стало возможным только благодаря мне.
— Уважаемый маг Первого дома Дюрейн. Не уверена, в курсе ли вы произошедшего, но на Первый дом совершено нападение. Я совершенно убеждена, что вы непричастны к данному отвратительному акту насилия. Смею так утверждать, потому что учила вас не один год. Вы, конечно, не подавали больших надежд, но злодеем тоже не являетесь. Потому полагаю, что вы не приложили руку к убийству собственного брата, Аркандия. Мне жаль. Кроме него погибли придворные сёстры Тофен и Шлин, и оруженосец Аркандия Олберт, — её голос звучал так, как если бы она читала очередную лекцию.
— Я не знаю, что сказать, уважаемая преподаватель Первого дома Магира. То, что та девушка оказалась в Первом доме, с Аркандием, действительно, это моя вина. Я, будучи осведомлённым о проблемах брата с женским полом, решил, что она скрасит его ночь. Как я ошибался! Ради этого даже уговорил советника Лемотори пустить её! Мне так жаль! — сказал я чересчур эмоционально для Дюрейна, но скрывать чувства не получалось.
— Советник Лемотори, который способствовал открытию портала в зал для приёма посетителей, отправлен в следственный изолятор Первого дома. Квалифицированные дознаватели работают на месте происшествия, — сухо проинформировала Магира.
— Кто, кроме вас, верит в мою невиновность? — тоскливо поинтересовался я.
— Скорее всего, никто. Но не унывайте, Дюрейн, уныние — грех.
Несмотря на заклинания, Сифирь и прочее, в магической Москве многие тоже исповедовали христианство. Фразы Магиры немного привели меня в себя.
— Что мне теперь делать? Вы позвонили только для того, чтобы подбодрить, или знаете, как поступить дальше? — так мог бы спросить Эдуард, но я уже не парился. Одним больше знает о том, кто я, одним меньше. Какая, в сущности, уже разница, когда мир трещит по швам.
Глава 14. Разговор с полем.
Магира внимательно смотрела на меня через подрагивающее изображение шара-передатчика. Её взгляд вовсе не был полон укоризны. Скорее, жалости.
Терпеть не могу, когда меня жалеют.
— Что теперь? — повторил я вопрос.
Она молчала. Я впервые увидел, как железная преподавательница, гроза всех магов-двоечников, закусила губу.
Пришлось демонстративно отвернуться.
— Если бы я знала, Дюрейн, — прошептала Магира. Шару-передатчику даже пришлось использовать усиление звука.
— Так вы же прочитали столько книг! Видели судьбы стольких аристократов! Неужели похожей ситуации ни разу не возникало? — я кричал.
Ну а что ещё остаётся? Моя жизнь на волоске.
— Такого масштаба катастрофы ещё не случалось. За весь период существования домов на Первый дом не совершалось успешных нападений, — тихо сказала женщина.
— Значит, теперь мне конец в любом случае? Восстановлю я «Колючий щит» или нет?
Что с твоим голосом, Дюрейн из Первого дома? Не стыдно?
— У меня есть идея. Но она тебе не понравится, — без предупреждений перейдя на «ты», ответила Магира.
Я почувствовал, как поднялось давление. Голова закружилась. Ощутил спазмы сосудов. Потому кивнул, не