— Вамбилий? Что за дебильное имя? Как сокращать его? Вамбя? — прервал её я.
Механикус пожала плечами и продолжила:
— Пребывание Василия Берёзкина во Втором доме, несмотря на его регулярные жестокие выходки, вызывало у многих людей недоумение. Впрочем, не только это. Стройный, смуглый, с тёмными волосами и холодными глазами, он оставался загадкой для окружающих. На лице Василия часто присутствовала насмешливая улыбка, которая вызывала дрожь у тех, кто знал о его наклонностях. Малейший раздражитель приводил его в ярость, и он не колебался использовать энергопотоки для устранения причины своего негодования. Такие привычки пугали его жён, которые жили в постоянном страхе, не зная, когда следующий приступ ярости обрушится на них. Потому, в разное время, все трое подали на развод. Василий жесток и беспощаден. Он не испытывает сожаления или угрызений совести за свои действия, а наоборот, получает удовольствие от контроля и манипуляций над людьми.
— Изумительный мужчина. Прям идеал, — саркастически буркнул я, пережёвывая остатки ужина.
— Мне кажется, Дюрейн, нам следует обсудить твои сражения с монстрами. Что за интерес к Василию? Хотя вдруг ты, наоборот, задаёшь правильные вопросы? Решать тебе, маг.
— Ладно, ты можешь хотя бы сегодня, в честь нашего свидания, сказать мне без обиняков метод уничтожения третьего чудовища? Подробности, как с ним бороться? — глядя в глаза Ирэн, спросил я.
Она немелодично засмеялась. Я почувствовал, что влюбляюсь. Снова. Надо определяться, кто мне из них больше нравится.
— С чего ты взял, что ты сразишься с одним монстром. Их двое, милый Дюрейн.
С каких пор я стал «милым»? Удержавшись в руках, я выдавил из себя:
— Двое? То есть опасность в два раза больше? Но ты же мне скажешь сейчас гарантированный способ их убить надёжно и качественно?
Механикус схватила мой бокал с «Мартини», откинула голову, какие-то шестерёнки в её шее разошлись, и Ирэн залила жидкость прямо внутрь гортани.
Выглядело отвратительно. Но меня по какой-то причине даже привлекало её поведение. Больше, чем следовало.
Вот что делает с людьми магическая Москва. Когда (если) я вернусь на Землю, то буду ощущать себя достойным кандидатом для проживания в доме умалишённых.
— Не в моих правилах раскрывать карты сразу, но ты сегодня платишь за ужин! Я не могу устоять перед твоей щедростью.
Она сделала паузу, дожидаясь моей реакции. Я улыбнулся, поставил стул ближе и положил руку на колено Ирэн. Удовлетворённо хмыкнув, механикус продолжила:
— Мэтлин и Моргана в пять часов утра нападут на Шестой дом. Моргане сто сорок девять лет, Мэтлин – сто семнадцать. Они очень опасные магини, ведь наложенная на них Берёзкиным порча не даёт им умереть до её снятия. Они входят в тридцать опаснейших магов магической Москвы.
— Но ты сказала, что они монстры? Как они классифицируются по шкале? Как монстра можно отнести к магам-людям?
— Другие такие случаи мне неизвестны. Они, с арматурами вместо рук, к людям или механикусам не относятся. Соответственно, остаются только монстры. К кому ещё их отнести-то? Кентавров больше не существует. Другие чудовища, хотя обладают неким подобием интеллекта, не могут пройти тест Ромберга.
Я заинтересованно посмотрел на Ирэн.
— В смысле, тест Ромберга? Стоит монстр с закрытыми глазами и вытянутыми прямо перед собой руками, трогает нос? А ему говорят, пьяный он или нет?
Механикус непонимающе на меня уставилась.
— Совсем не так. Мориц Ромберг, профессор Берлинского университета. В 1845 году он сформировал безошибочный тест, позволяющий определить, настоящий ли ум у существа или подменный.
— Что ещё за подменный ум? — искренне удивившись, спросил я.
— Ну как же, — Ирэн укоризненно на меня посмотрела, — Такие вещи надо знать. Подменный ум — это когда существо внешне выглядит разумным, но на самом деле не обладает истинным интеллектом. Оно может имитировать знания и поведение, но при более глубоком исследовании становится очевидно, что это всего лишь маска.
Никогда раньше не слышал о таком. Интересно, может ли помочь в уничтожении монстров и получении «Колючего щита».
— Каким образом Ромберг определял, настоящий ли ум у существа? — спросил я, заинтересовавшись темой.
Ирэн в очередной раз за вечер относительно нежно для механикуса улыбнулась.
— Мориц Ромберг разработал тест, включающий комплексные логические задачи, требующие анализа, рассуждений и способности применять знания в практических ситуациях. Существа с подменным умом не могли их решать, потому что они не обладают логическим мышлением.
Я вспомнил неадекватное поведение некрозубов.
— В тесте Ромберга содержатся задания, связанные с точными науками, а также социальными и эмоциональными аспектами. Существа, у которых подменный ум, часто не используют информацию правильно, они не способны понять и даже симулировать эмоции. Кроме того, они не осознают последствия своих действий, так как критическое мышление, очевидно, не про них.
— Получается, Мэтлин и Моргана — единственные монстры, которые могут пройти тест Ромберга? — спросил я.
— Полагаю, что могут. Но вряд ли им кто-то предлагал, — серьёзно сказала Ирэн, — Они опасны. Чтобы их победить, нужно отрубить им руки.
— Звучит не очень, — честно сказал я, — Тем более, учитывая, что они фактически люди. Только проклятые и обиженные на Василия и магию в целом.
— Согласна. Но не обольщайся, лишить их рук — не очень лёгкая задача. Потому что на арматурины обаятельных женщин наложена специфическая порча, лично Василием Берёзкиным. Только он может её снять. Или его наследник, после смерти Василия.
— Что ты мне предлагаешь делать, в таком случае? Вася нам наверняка ничего не скажет. Убить его – проблем не оберёшься. Как тогда предотвратить нападение на Шестой дом?
— Ты можешь заставить Василия снять порчу. Попробуй надавить на то, что ему дорого.
— Неужели ты предлагаешь похитить сына Берёзкина? Как его? Вамбилия?!
— Можно, конечно, догнать охранников, отнять тело их отключившегося начальника, связать его. Но не допрашивать, вместо этого бросить туда же, куда ты бросил свою шлюху из «Корпуса ирисов».
Я поперхнулся, «Мартини» полез через нос.
— Откуда ты знаешь? Неужели механикусы так глубоко погружаются в личные жизни населения Москвы? — надо постараться не показывать возмущение.
— Без нас Москва не называлась бы магической. Опутав её почти невидимой сетью, мы следим за её жителями. Такое позволено только механикусам,