– Может, мы просто скажем, что я приехал на корабле, перевозившем заморское вино, и выпил всё, что было в их закромах, – воодушевленно предложил я.
– Ну, так ты только заработаешь уважение коллег, хотя идея неплоха, – задумчиво протянул Дэйл. – Скажи мне, Джеймс, что ты умеешь делать лучшего всего?
– Сочинять, – гордо произнес я.
– А вот тут я бы поспорил, да и есть у нас уже такой кадр, – со знанием дела ответил он. – Еще варианты?
– Ну, если ты про магию и прочие ваши штучки, то сегодня я устроил в твоей огромной гостиной внеплановую генеральную уборку.
– Спасибо, конечно, но не стоило. Я, знаешь ли, люблю, когда каждая пылинка остается на своем месте. Ну не могу же я тебя в качестве горничной в нашу богадельню пристроить!
– Ну, если я всё еще знаю Арчи и возможных коллег, то могу поставить мою первую зарплату на то, что как-нибудь они в версию с беспробудным пьянством поверят и решат, что ты взял меня в вашу компанию чисто для того, чтобы не скучно было, – я развел руками и покосился на опустевший кувшинчик. – Кстати, кто там у нас в команде?
– Ну, честно говоря, ты прав, я так к нам уже парочку ребят почти по такому принципу притащил, может сработать, – задумчиво протянул Дэйл. – Ну, команда у нас не такая уж и большая. С Арчи ты уже знаком, он у нас генератор идей, говорит много, но иногда по делу. Его версии по большей части оказываются правдивыми, хотя кажутся безумными. Порой кажется, что если бы мы с ним не были друзьями с самого детства, то ловить мне пришлось бы его – настолько его разум похож на самые смелые мечты всех преступников. Еще есть Ронни, самый старший из нас, наверное, также и самый миролюбивый и молчаливый. Его методы допроса и способность располагать к себе людей до сих пор нас поражает. Если бы я имел его таланты, я бы девочек клеил каждый вечер, а он у нас примерный семьянин, только во благо народа работает.
– Ронни? – я присвистнул.
Я этого парня встретил в спортивном клубе, когда учился в школе. Он был настолько скромен и одинок, но очень умен, что я вписал его в свой мир в качестве этакого баланса для людей, который своей речью и пронзительным взглядом стал популярен в этом мире, получая то внимание, которым его обделили.
– Да, он самый. Был звездой и любимцем девушек, пока не встретил жёнушку. Ким стала вить из этого качка веревки и превратила в скромного служителя порядка, – покачал головой Дэйл. – Идем дальше, Фуркан. Наш маленький Фурки.
Я вздрогнул в очередной раз за сегодняшний вечер. Его я встретил на работе, он работал молодым стюардом на том самолете, за который я нес прямую ответственность. Он был на шесть лет младше меня, совсем ребенок. Мы познакомились, когда вместе находились в командировке в Европе, и этот парень стал моим младшим братом, а я его наставником во взрослом мире. Даже после женитьбы собирался подарить свое колье, с которым я был очень популярен у девушек во времена холостой жизни, мой некий талисман. Фуркан имел чудесную привычку напоминать мне про субботнюю ночь коротким сообщением: «Мастер, сегодня суббота».
Мой маленький Фурки погиб в больнице от многочисленных травм внутренних органов после мотоциклетной аварии, хотя он терпеть не мог двухколесные средства передвижения. Его смерти я не ожидал совсем, и она была, наверное, второй в списке душевной боли. Я подал знак человеку за барной стойкой, что стоит обновить наш драгоценный кувшинчик.
Тратить деньги начальства на благополучие сотрудников – святое дело.
– В следующий раз просто попроси у бармена с помощью телепатии и требуй что-нибудь покрепче. Если ба узнает, что ты замахнулся на ее лимонную настойку без разрешения, считай, что в это заведение тебе путь закрыт, – предупредил Дэйл. – Ты в порядке, Джейми?
– Фурки погиб в моём мире, – на одном дыхании выговорил я.
Дэйл шокированно уставился на меня и на секунду прикрыл глаза.
– Тогда могу сказать, что настало время познакомиться с «Правдивой семеркой», – сказал он и посмотрел на бармена. – Можешь считать, что твое прибытие сюда – это счастливое совпадение.
Я лишь кивнул и отхлебнул из вовремя подоспевшей, слегка запотевшей бутылки. Прохладное, кислое и, самое главное, крепкое пойло заставило меня закашляться.
– Не спорю, за Фурки, – я поднял бутылку.
Не самый лучший напиток, но мне требовалось нечто подобное, чтобы прийти в себя.
– Полегчало? – вежливо осведомился Дэйл. – Может, тебе стоит сделать список имен, которые мне лучше не стоит упоминать?
– Нет, давай оставим эффект неожиданности.
– Ну что, Фурки попал к нам совсем юнцом и по глупости, – продолжил Дэйл. – Пытался вдрызг пьяным взломать какую-то картинную галерею, вопя о том, что портрет его возлюбленной висит не на той стороне, что она должна смотреть на восток. Мы хотели сдать его в приют для умалишенных, но выяснилось, что внутри этой галереи царило преступное логово по продаже подделок. То ли у мальчика дар предвидения, то ли оно работает только в тандеме с белочкой. Он наш младший сын в коллективе и по совместительству водитель. Лучшего гонщика во всём Таверере не сыскать. Еще у нас есть Эд – наши глаза и уши, хотя официально он не числится в учреждении, а так, работает в местной газетенке. Но его лучше один раз увидеть, чем я буду долго и красочно расписывать его достоинства.
Я понимающе хмыкнул. Хоть что-то осталось прежним, и даже в этом мире моего дорогого Эда никто не может описать.
– Еще у нас есть Марси, но ее описывать еще труднее, чем Эда…
И мой мир в очередной раз вздрогнул и уставился на Дэйла.
– Марси? – переспросил я.
– Да, наша Марси, девочка с каменным сердцем и железной рукой, – заржал Дэйл. – Знал бы ты, как Арчи ходит на цыпочках при ее приближении. Он пару раз пытался завоевать ее сердце, но она с изяществом и кровожадностью отсылала его прочь, и после этого наш Арчи неделями зализывал раны на Улице Мимолетных знакомств. Узнал ее?
– Да, конечно.
Я допил бутылку и почувствовал непреодолимое желание закурить.
Дэйл, святой человек,