Во всех стилях сразу. Особняк Арсения Морозова на Воздвиженке
«Так в каком же стиле будем строить дом?» – спросил архитектор Мазырин. «А во всех! – ответил Арсений Морозов. – У меня на все денег хватит»[17].
Младший из братьев Морозовых Арсений родился с «золотой ложкой во рту». Он кутил, гулял и ни в чем себе не отказывал. Михаил и Иван собирали живопись, а Арсений решил удивить Москву особняком.
С архитектором Мазыриным они познакомились на выставке в Амстердаме. Чтобы подыскать образец, решили поездить по югу Европы.
И нашли – королевский дворец. Очень уж им понравился португальский Паласио да Пена в Синтре. И испанский дом с ракушками – Каса де Кончас в Саламанке.
Дом был закончен в 1899 году. Вся эта гремучая смесь мавританского с испанским никому не понравилась. Мать Арсения покачала головой и сказала, что раньше только она знала, что сын дурак, а теперь вся Москва знать будет.
То, что нам сейчас кажется эдаким каменным цветком с башенками, раковинами и витыми колоннами, современники восприняли с подозрением. Да и репутация хозяина тому способствовала. А он гулял по-черному. Однажды поспорил, что выдержит любую боль и прострелил себе ногу. И правда, не пикнул, но потом умер.
«С вашими картинами еще неизвестно что будет, а мой дом будет стоять вечно»[18], – говорил Арсений братьям.
Вот тут он был прав.
Особняк Арсения Морозова на Воздвиженке, архитектор – Виктор Мазырин, Москва, 1895 – 1899
Чайна-таун. Дом купца Перлова на Мясницкой
Жесточайшие конкуренты – родной брат и племянники. Что и говорить, весело. С малых лет Сергей Перлов подвизался в отцовском деле. Перловы были знамениты на всю Россию своим чайным бизнесом. И вот «седина в бороду»: в 56 лет он решил отойти от семейной фирмы и основать свою.
Сергею хотелось выделиться. Тут как раз случай: 1896 год, коронация Николая II. В Москве ждали приезда всех самых важных персон, в том числе китайского канцлера. Каждый из Перловых мечтал, чтобы он навестил его дом – это же поставки из Китая. И Сергей сделал ход конем.
Он замыслил переделать фасад своего дома на Мясницкой на китайский манер. Дом ему построил знаменитый Роман Клейн. А вот на переделку фасада посоветовал своего помощника Карла Гиппиуса. Правда, в китайской архитектуре тот был явно не спец, зато Сергей Перлов сколько в Китай ездил – зря что ли.
И началось творчество. Драконы, ящерицы, декоративные крыши с загнутыми краями и башенка-пагода с колокольчиками. Сказочный китайский городок на одном фасаде. Все ахнули! Правда, канцлер решил посетить дом другого брата.
Но Сергей не грустил. Это же какая реклама! Да и дом на Мясницкой стал настоящей московской диковинкой. Сколько бы всего ни менялось, но здесь всегда находился магазин «Чай».
Как и было задумано.
Дом Перлова на Мясницкой, архитектор – Карл Гиппиус, 1896
Венское барокко в Одессе. Оперный театр
Этот театр в Одессе был вторым. Первый сгорел, нужен был новый. И в 1884 году пригласили двух венских архитекторов с созвучными фамилиями: Фердинанда Фельнера и Германа Гельмера.
Почему их? Потому что они построили 46 театров по всей Европе – специализация! Они были из тех, кто понимает, что главное в их деле – это найти одно верное решение. А дальше все пойдет как по маслу.
Театр хотели роскошный. Стиль, естественно, выбирали по вкусу. Опера – это что? Эмоции, чувства. Поэтому сомнений не было: барокко в венском духе. Колонны, пилястры, скульптура и богатая – куполом – крыша.
Лучшим ориентиром показалась опера в Дрездене, которую знаменитый немецкий архитектор Готфрид Земпер закончил буквально на несколько лет раньше. И правда, эти театры очень похожи. И тут и там полукруг плана, выступающий центральный объем фасада, спаренные колонны, высокий аттик.
Внутри – мраморные лестницы, канделябры, хрусталь, лепнина и бархат. Все было сделано на высшем уровне. Люди ведь приходят не просто послушать оперу, но и себя показать.
Здание построили за три года. Фельнер и Гельмер стройкой не занимались: в Одессе обошлись своими силами.
А когда Фельнер приехал, то был в восторге: «Это лучший театр в мире». Наверное, так. Не зря он стал символом города.
Оперный театр, архитектор – Фердинанд Фельнер, Герман Гельмер, Одесса, 1884 – 1887
Оперный театр, архитектор – Гофтрид Земпер, Дрезден, 1871 – 1878
Развитие городов в XIX веке. Париж и Лондон
Вторая половина XIX века – это не только эклектика. Уже в 1889 году возвели Эйфелеву башню.
Жизнь шла вперед: появились поезда, электричество, телеграф, телефон. Промышленность развивалась, росли города, и туда стекались рабочие руки. В Лондоне количество жителей за XIX столетие увеличилось с 1 до 6 миллионов! И все это на фоне разлагающегося городского организма, где не было даже канализации.
Грязь, нищета, адская работа, эпидемии. Инженер Джозеф Базэлджет, создавший в Лондоне в середине XIX века канализационную систему, стал национальным героем, которому установили памятник. Стольких людей он спас!
В Париже было примерно то же самое. Население выросло с 500 тысяч до 2,5 миллионов. И там была скученность, и там были эпидемии. Сам город выглядел как в Средние века: ни электричества, ни канализации – ничего!
В 1853 году Наполеон III начал масштабную реконструкцию Парижа, которая продлилась 17 лет. Руководил всем этим префект одного из департаментов барон Осман.
Историки архитектуры по-разному оценивают этот процесс, иногда стройка шла «по живому»: сносились древние памятники.
Тем не менее Париж, который мы знаем по картинам импрессионистов, с высокими домами, огромными вокзалами и широкими бульварами – результат той самой реконструкции.
Канализационная система Лондона, инженер – Джозеф Базэлджет, 1859–1867. Рисунок из журнала «Панч» Базэлджет – канализационный дракон. 1883
Реконструкция Парижа бароном Османом, 1853–1870. Рисунок с изображением Парижских бульваров
Свет и воздух. Хрустальный дворец в Лондоне
На первой Всемирной выставке 1851 года в Лондоне произошла настоящая сенсация. В качестве выставочного павильона было создано удивительное сооружение – огромное, воздушное. Настоящий Хрустальный дворец. Так его и назвали.