Они продержались ещё несколько часов, но вскоре подоспели войска из Вилмара. Со смертью Айварса заложники были спасены, и уже ничто не могло остановить подкрепление.
Судьба армии первого принца и его похода на Ванлинд спустя почти год была решена.
Вэйлин приказал разбить лагерь там же. Малочисленных пленников связали и тщательно охраняли. Для князя Венмина быстро поставили шатёр и привезли из Вилмара его личного лекаря, но всё тщетно. Князь умер ранним утром, так и не увидев новый рассвет.
Вэй сидел возле его постели в полутёмном шатре, где горела единственная свеча, и не говорил ни слова. Сюн тоже молчал. Он никогда не был с отцом особо близок. Все их встречи были наполнены лишь взаимной неловкостью, которой Сюн старался избегать, а потому никогда не заезжал в резиденцию, если там был только отец.
У них никогда не находилось друг для друга уместных слов, лишь пустые формальности. Но… «Будь в порядке. Постарайся прожить свою жизнь так счастливо, как сможешь». Сюн ожидал услышать про долг, Ванлинд, Долину, да что угодно, но не это.
Знал ли он вообще своего отца?
И теперь при виде этого бескровного лица, что больше никогда не откроет глаза, рук, что больше не коснутся его плеча, бледных губ, что больше не спросят, не голодный ли он… сердце Сюна сжалось, как заржавевшая пружина, и не могло разжаться.
Что же чувствует Вэй, который провёл с отцом все эти годы? Для которого тот был не только родителем, но и учителем, наставником? Сколько граней чувств и привязанностей сломалось сегодня в его душе?
Сзади зашуршал полог.
— Мальчики…
Аксон прошёл внутрь со скорбящими глазами. Вэй и Сюн поднялись, чтобы поприветствовать дядю, но он неожиданно заключил их в объятия. Сюн замер в его руках. В последний раз дядя обнимал его и Вэя, когда пропала мама. Тогда Сюн не доставал ему даже до пояса, и Аксону пришлось присесть, чтобы заключить в объятия их обоих. Тогда он обнимал их как маленьких осиротевших детей, и сейчас в его жесте чувствовалась всё та же жалость.
Дядя что-то спросил у Вэя, и тот тихо ответил. Сюн продолжал стоять и молчать. В конце концов, он в последний раз оглянулся на отца и покинул шатёр. Сюн бродил по лагерю под бледной предрассветной луной. Весть о смерти князя уже распространилась среди солдат, и никто не смел потревожить Сюна ни словом, ни лишним движением.
«Будь в порядке и постарайся прожить свою жизнь так счастливо, как сможешь»… Мысли проносились мимо, как падающие звёзды.
«Вот мы и остались одни, брат», — единственное, что сказал Вэй, когда сердце отца перестало биться. Сюн сжал руки в кулаки и тут же расслабил. «Мама ещё жива где-то там, — думал он. — Вернулась бы она к нам, если бы узнала? Не добралась ли до неё война?»
Сюну неистово хотелось поговорить об этом хоть с кем-нибудь. Чтобы кто-то помог его сжатому сердцу снова забиться. Но дядя уже много лет назад похоронил свою сестру. Вэй тоже давно ни на что не наделся. А Лань…
— Лань… — тихо произнёс Сюн, будто само это имя, воспоминания об их времени на горе Аи приносили облегчение скорбящей душе. Словно мелодия исцеления — раненому телу.
Внезапно слух различил нарастающий свист. Мгновение — и Сюн ощутил острую боль в груди. Темнота на миг затопила всё. Когда Сюн приоткрыл глаза, то понял, что лежит на холодной земле, а вокруг мечется множество людей.
— Господин Сюнлин! — кажется, окрик принадлежал Мерали.
Сюн различил, как она играет на лире «Воздушный щит». Джейдип склонился над ним и с трясущимися руками что-то говорил. Сюн не отвечал. Туманным взглядом он смотрел в тёмное мерцающее небо, тело не двигалось. Сюн медленно прикрыл веки. Казалось, всего на миг, но в следующий его уже разбудил полный паники голос Вэя:
— Сюн! Сюн! Братик, открой глаза! Я прошу тебя, открой глаза! Только не ты!..
— Что «не я»? — Сюн с трудом разлепил веки и хрипло добавил: — Я не собирался.
— Вот и не смей! В собственном лагере тебя оставить без присмотра нельзя, — прикрикнул Вэй сквозь улыбку облегчения. Казалось, за эту ночь он поседел.
Сюн с трудом повернул голову. Отчаянно хотелось спать. Он понял, что всё ещё лежит на земле на том же месте, только их с Вэем обступили воины с железными щитами, а над головой мерцали слабые очертания щита магического. Кажется, где-то недалеко звучал командный голос Аксона.
— Брат, мне хочется спать…
— Сюн, не закрывай глаза. Потерпи немного. Ещё немного, — уговаривал его Вэй и крикнул в сторону: — Где Нуотис?! Немедленно сюда!
Вскоре к ним протиснулся личный лекарь князя. Едва он успел смыть с рук кровь погибшего князя, которого обязан был спасти, затем осмотрел рану его старшего сына, как теперь лечит ещё и младшего. На лице Нуотиса промелькнуло множество одному ему ведомых эмоций.
Вэй положил голову Сюна себе на колени. Кто знал, что не пройдёт и дня, как они поменяются местами. Лекарь тем временем расширил края раны и аккуратно потащил стрелу. Сюн постарался стерпеть, но всё же зашипел от боли. Вэй гладил его по голове.
— Нуотис, ну как? — нетерпеливо спросил Вэй.
Нуотис позволил себе ответить не сразу, а сначала вытащить стрелу с красным оперением, прижать полотенце к ране и осмотреть в свете факела наконечник.
— Обычная редаутская стрела. Яда нет. Важные органы не задело. Господин Сюнлин поправится.
На лице Вэя отразилось великое облегчение. Он не хотел хоронить вместе с отцом ещё и брата. Потом посмотрел вперёд и нахмурился. К ним под руки вели человека, который отчаянно сопротивлялся. Кровь из раны Сюна остановили мелодией исцеления, и ей же облегчили боль. Сюн смог сесть и тоже приглядеться. Человек выглядел незнакомым.
— Господин Вэйлин, мы нашли убийцу. Он прятался среди трупов, — доложил солдат.
По всем правилам Вэйлин теперь был их князем, но никто не мог заставить себя осознать смерть князя Венмина и переменить обращение так быстро.
— Пф! «Убийца». Какой я убийца, если он жив? Это он убийца. — Пленник кивнул головой на Сюна. — Не отклонись он за миг, я бы отомстил за брата!
Вэй и Сюн