Даже если Айварса задевало, удары приходились по телу вскользь, и он не обращал внимания. Это тело закалено огнём, подобно мечу, и мелкие царапины не способны поколебать ни его решимости, ни мастерства.
Теперь настал черёд Венмина защищаться. Он отступил на полшага в сторону, пропуская летящий удар и слегка отводя его вниз. Шаг вперёд и вбок, сокращая расстояние. Короткий кинжал в левой руке. Сильный и острый удар. На землю упал разрубленный надвое костяной рог. Взгляд Айварса потемнел.
Они обменивались ударами столь быстрыми, что даже Вэй, которого обучал фехтовать отец, не успевал реагировать. Князь принимал решения настолько точно и молниеносно, на мягкую силу отвечал мягкой, на грубую — грубой.
Оба противника, казались равными, но Венмин знал, что выйди Айварс против него со свежими силами, перевес был бы уже очевиден. Но бесконечно обмениваться ударами они не могли. Айварс уже отбросил осторожность и позволял себя ранить, и преимущество начинало клониться в его сторону. Венмин тоже должен был рискнуть.
Первую рану он встретил, поморщившись. Вторую стерпел. Тело у него тренированное, но всё же как у обычного человека. Это тела музыкантов — проводники стихий мироздания, а потому крепки и молоды. Венмину же такая сила недоступна, но он никогда не жаловался и не завидовал.
Оба меча замерли перед атакой. Острия смотрели в сердца противников. Между ними пролетел горящий листок и в миг, когда он коснулся земли, мечи со свистом бросились вперёд, сокрушая защиту друг друга. Короткий обоюдный звон, и клинки вошли в плоть…
Айварс и Венмин не выпустили рукоятей. Они отшатнулись друг от друга и вынули мечи, обнажая раны врага… прежде чем упасть на землю и устремить взгляд на облачное небо. Слух обоих различил два окрика: «Отец!» — но предназначались те лишь одному.
Венмина подхватили сзади и оттащили прочь. Сюн плеснул на его рану воды и заиграл «Исцеление». Рана стала кровоточить чуть меньше, но сколько бы Сюн ни играл, лучше не становилось. Он не заклинатель воды и не лекарь. Он умел лечить лишь порезы и ссадины, но что он мог поделать со смертельной раной? Что?!
Одежда князя потемнела от крови. Вэй в панике оглядывался по сторонам и искал лекаря. Сюн с надрывом играл на флейте. Венмин смотрел на них безмятежным взглядом.
Он не имел выдающихся талантов, ничего не смыслил в музыке и стихиях мироздания. Он даже не был хорошим мужем своей жене и хорошим отцом своим детям. Но, видит Небо, он старался. Венмин добросовестно исполнял долг перед княжеством, своими подданными и семьёй, и это сделало его крепким и надёжным, как дерево. Но даже дереву приходит свой срок.
Венмин поднял руку и надавил на пальцы младшего сына, чтобы тот опустил флейту.
— Сюн.
Затем протянул вторую и взял ладонь старшего.
— Вэй.
— Я здесь, отец.
Вэй крепко обхватил его ладонь, словно намеревался не отпускать до последнего, и выражение лица Венмина потеплело.
— Прости, Вэй. Тебе придётся взять всё на себя. Ты уже многому научился, ты справишься.
— Я понял, отец. Я всё сделаю, не волнуйся, — ответил Вэй и сжал его руку ещё крепче.
Венмин повернул голову.
— Сюн.
— Я здесь.
Венмин на миг задумался.
— Будь в порядке… и постарайся прожить свою жизнь так счастливо, как сможешь.
— Отец? — удивился Сюн.
— Я защищу его, отец, — горячо пообещал Вэй, но Венмин вдруг снова посмотрел на него и печально улыбнулся.
— Сынок, а кто защитит тебя?
На это удивлённо замолчал и Вэй. Венмин на миг прикрыл глаза, а потом посмотрел на сияющее в своей вышине и широте небо.
— Дети, берегите друг друга.
Айварс слышал, как к князю бросились его сыновья. Самого же принца никто не подхватил, и его спина и голова тяжело ударились о землю. То ли вокруг и впрямь не осталось никого из его людей, то ли всю жизнь они шли только за его силой и победой, а может, и из страха. Когда всё это исчезло, рядом не осталось никого.
Бледное, как снежная луна, лицо смотрело в равнодушное небо. Айварс заглянул внутрь себя и увидел лишь досаду и горечь. Фигура отца всегда безмолвно нависала над ним и давила, мешала вдохнуть полной грудью. Всю жизнь Айварс старался стать равным ему, быть идеальным наследником, оправдывать все надежды, стать таким же неуязвимым. Но в ответ получал лишь равнодушие.
«Хочешь власти? Готовься гореть, — сказал ему отец, когда потащил к Столбу Правосудия. — Выживешь — значит достоин. Нет — умри как неудачник». Айварс выжил… и понял, в чём секрет неуязвимости императора. С тех пор ничто не могло поколебать принца, ни одна эмоция вывести из равновесия. Айварс всецело перенял у императора отстранённость, беспринципность и решимость идти до конца. Он перестал оглядываться на кого-либо и ждать милости, лишь готовился и терпеливо ждал, когда неумолимое время перейдёт на его сторону. И когда тень за его спиной исчезнет, Айварс сможет вздохнуть спокойно и свободно.
Но стоило догадаться, что это не конец. Рейтан никому не позволит получить власть лишь по приходу времени. Он специально разжёг пламя, в котором погибли все слабые. Выживет один сильнейший… и победитель выйдет из этого огня жестоким и покалеченным. Айварс был готов. Свобода того стоила.
Но всё же… где-то в глубине души, ещё жив был мальчик, который так хотел схватить отца за руку и крикнуть: «Посмотри же на меня!» Но рука всегда отдалялась, а взгляд не смотрел ни на кого, кто ниже — только вверх и вперёд.
Принц приподнял голову и мельком глянул на князя, над которым склонились его сыновья, и ощутил лёгкий укол зависти. Взгляд переместился на Сюнлина. Их разговор о принципах и власти до сих пор занимал мысли Айварса, но не приводил к ответу.
В его руках всё ещё была сила. Жители Артена всё ещё в огненной ловушке. Стоит Айварсу свистнуть, и в бездну с ним отправятся тысячи людей. Сюнлин поймёт, что его принципы ничего не стоят и не могут никого спасти.
Один свист — и Айварс по-своему победит. Его правда победит! Правда Рейтана победит.
Грудь в последний раз набрала побольше воздуха. Айварс напряг все мышцы и приготовился громко свистнуть, но в последний миг… остановился, выдохнул и лишь беззвучно прошептал: «Всё-таки я не смог стать таким как отец». И огненная ловушка исчезла вместе с его последним вздохом.
После смерти Айварса битва повернулась в другую сторону. Солдаты Редаута утратили свою