Боль от стрелы на время утихла. Сюн поднялся с помощью Вэя и тихо ответил:
— На этой войне и вы, и мы убили множество людей со всех сторон. Многие потеряли своих братьев. Мне жаль, что это случилось с тобой, но не моя вина, что мы вынуждены убивать друг друга. Я даже не знаю, кем был твой брат и когда я успел его убить.
— О нет. Его ты знаешь. Мой брат — седьмой принц Редаута Тесай. Ты смертельно ранил его на границе Ирианда, и он мёртв!
— Принц Тесай — твой брат? — удивился Сюн. — Значит, ты тоже принц?
— Я Кхиан, девятый принц Редаута.
Все удивились. Оказывается, кроме Айварса в войсках Редаута был ещё один принц. Никто в Ванлинде о нём не знал. Раз он спрятался и избежал плена, то вполне мог уйти домой невредимым. Однако предпочёл рискнуть всем, чтобы убить того, кто смертельно ранил его брата в бою… Тесая, не Айварса.
Начать войну можно за один день, но порождённую ей ненависть придётся выкорчёвывать годами. Что Сюн мог ответить этому человеку? Другой брат Кхиана только что убил отца Сюна. Каждый из солдат Ванлинда и Редаута убил чьего-то брата, сестру, друга, сына, дочь мужа, жену, мать, отца. Если каждый будет мстить за каждого, ненависть обратится в смертельный круг, пока не уничтожит всех людей до единого. Жертв будет становиться всё больше, и каждый будет стенать о своей справедливости.
Как это остановить? Как простить? Как не чувствовать боль? Сюн не знал.
Кхиан свистнул три ноты, прежде чем его остановили. Обжегшиеся солдаты тотчас отпустили его. Кхиан выхватил оружие с пояса одного и отчаянным рывком бросился на Сюна… но его остановил меч. Кхиан застыл и растерянным взглядом смотрел на клинок, вогнутый в его живот почти по самую рукоятку. Затем лезвие провернули в ране, не оставляя и шанса на выживание. Кхиан хотел запомнить этот меч и направившую его руку, но взгляд расплывался и сознание угасало. Кхиан рухнул на землю и испустил последний вздох.
Сюн поражённо смотрел то на него, то на Вэя, который вытащил меч из тела Кхиана и вытер об одежду принца. Сюн хотел что-то сказать, но при виде лица Вэя все слова застряли в горле. Вэйлин заметил, с каким ужасом смотрит на него брат, и заставил себя смягчиться. Складка меж подпаленными бровями разгладилась, но лицо всё ещё оставалось суровым.
— Сколько у нас пленных? — спросил он в сторону.
— Восемнадцать, господин.
Вэй повернулся к Сюну.
— Брат, что нам с ними делать?
Сюн удивился:
— Ты спрашиваешь меня?
— Я сейчас немного взбудоражен и просто ненавижу их всех до единого. Вряд ли я сейчас могу принять взвешенное решение. — Вэй отвернулся в сторону, чтобы не показывать Сюну выражение лица. — Сюн, если я решу прямо сейчас, то просто растерзаю их всех голыми руками, четвертую, вырву сердца и брошу гнить вместе с их принцами. Поэтому скажи мне, что нам с ними делать?
Сюн поражённо смотрел на брата. Вэя сейчас не смущала ни жестокость, ни репутация перед подчинёнными. Кулаки дрожали, а в глазах пылала такая ненависть, что Вэйлин едва сдерживался, чтобы не войти в этот нескончаемый круг злобы.
— Отпусти их, — неожиданно сказал Сюн, и Вэя будто ледяной водой окатило.
— Что?
— Мы потеряли князя. Они — двух принцев. Их осталось так мало. Что они могут сделать? Пусть забирают своих мёртвых домой. И нам, и им нужно оплакать свои потери.
Вэй несколько мгновений смотрел Сюну в глаза — синие и спокойные как горные озёра. Затем прикрыл веки и отдал приказ:
— Да будет так.
* * *
На площади перед Обсидиановым дворцом остановилась процессия. Его обитатели уже привыкли, что сюда вереницей приносят гробы с телами высокопоставленных офицеров и генералов. В эти дни на площадь приходят жители столицы и солдаты, чтобы проститься с ними.
Сюда же приносят и погибших на войне принцев. Каждый раз, выглядывая в окно, кто-то боялся снова увидеть, что некоторые гробы облачили более нарядно и выставили вперёд. Другие уже смотрели на это с печальным равнодушием и даже не выходили проститься с братьями. Но сегодняшнее зрелище повергло в ужас всех принцев и принцесс, и они один за другим поспешно вышли на улицу под бледное скрытое облаками солнце.
На площади впереди всех стояло три гроба. В правом укрытый знаменем с солнцем лежал девятый принц Кхиан. К сожалению, единственный, кто пришёл бы с ним проститься, погиб раньше него, а потому Кхиан даже после смерти не услышал в свой адрес добрых слов.
В центральном гробу в окружении красных пламенных ликорисов с разрубленным костяным рогом на груди лежал…
— Айварс! — разразился над площадью гневный крик. Второй принц Гален бросился к гробу и вцепился пальцами в его борта. — Да ты издеваешься! Не прикидывайся, поднимайся сейчас же! Думаешь, я не раскушу твои уловки? Живо встал! — удар разгорячённой рукой о гроб. — Ты точно издеваешься. Да как наш распрекрасный наследник умудрился так тупо помереть?! Да ты бы ни в жизнь не вынес такого позора! Поднимайся! А то я всем-всем расскажу, и твой дух от стыда не будет знать, в каком закоулке бездны скрыться! Айварс! Ты… ты не можешь… не смей! Ты же хотел занять трон? Вот и занимай! Мне он сто лет не нужен, я только хотел позлить тебя. Я ещё не вызвал тебя на бой и не окунул твою наглую физиономию в грязь. С какого перепугу ты опять ускользнул?! Ты трус! Не смей вот так уходить, я ещё не достал тебя! Ублюдок ты редкостный! Айварс!
В глазах смешались досада, зависть, ненависть и скорбь.
— Гален… он умер.
Ейлин попыталась оттащить Галена от гроба, но тот грубо оттолкнул её.
— Пошла прочь! Я заставлю эту скотину рассчитаться со мной за всё! Пусть не думает, что сможет отсидеться на том свете. Айварс, придурок! Ты всегда игнорировал меня. Всегда смотрел свысока. Так вот знай: мне известно, что это не твоя лошадь лягнула моего щенка. Но ты даже оправдываться не стал. И я «из мести» сломал все твои вещи, но даже тогда ты не сказал ни слова. Словно тебе всё равно! Словно я для тебя пустое место! Как же ты бесишь… Айварс… вставай же… я ещё не… вставай…
Слёзы без остановки текли по щекам. Ейлин