— Любопытно. «Глаз бури», верно? — спросил принц. — Выглядит грозно, но на самом деле не так смертельно. Хотя вряд ли кто-то рискнёт приблизиться и проверить. Замечательная мелодия, когда не хочешь, чтобы кто-то мешал. Ваш арсенал музыканта поистине выдающийся, молодой князь Сюнлин.
— Премного благодарен за похвалу, принц Айварс, — ответил Сюн, но в душе подумал: «Откуда он знает?»
Не то чтобы эта мелодия была тайной, но игралась редко. Эффект кажется разрушительным, но человека не убьёт. Только помотает и очень далеко отбросит. Притом ураган не различал врагов и союзников. Призывать его посреди боя двух армий неразумно. В схватке же один на один музыкант попросту не успеет закончить. Мелодия требует долгого и точного исполнения, и противник ждать не станет. Она создана, чтобы посеять хаос везде, кроме маленького островка в сердце бури. Как и сказал Айварс: чтобы ничто и никто вокруг не отвлекали.
Сюн и Вэй были одни в рядах вражеской армии, и Сюн рискнул. Теперь он отрезал Айварса от его солдат. Никто не придёт к нему на помощь, пока дует ветер… правда дуть он будет недолго.
— Вэй, поторопись, — шепнул Сюн.
Вэйлин сорвался с места и сделал обманный выпад. Айварс легко считал намерения, и Вэю пришлось отступать. Сколько бы он ни пытался достать противника, первый принц всегда оборачивал его выпады против него. Сюн смотрел на их поединок и поверить не мог, что его брат может так легко уступать в фехтовании. Уже то, что он не получил серьёзных ран, казалось чудом.
Сюн опасливо косился то на ураган, который долго не протянет, то на Вэя, который мог протянуть ещё меньше. Вэй напоминал дикого кота, который раз за разом бросается на волка и не может одолеть. Насколько же самоуверенными они были, чтобы явиться прямо в его когти? Сюн на миг подумал, что если бы Айварс вступил в полноценный бой в Данале, то Сюн не дожил бы до плена.
Айварс замахнулся мечом и прямо в воздухе резко изменил направление. Вэй заблокировал большую часть удара, но его меч вдруг дрогнул, и Вэй с ужасом смотрел, как по лезвию пошла трещина. Мгновение, и клинок разломился пополам, осколки разлетелись в стороны, а плоть встретила холодный металл.
Вэй издал тихий стон. На лице выступили капли пота, а одежду над кирасой окрасила красная полоса. От удара его отбросило назад. Сапоги прочертили на земле колею. Ладонь сжимала рукоять сломанного меча.
— Разве вы не получили от Ирианда зачарованные мечи? Стало быть, оставили свой? — качнул головой Айварс. — Напрасно.
Занесённый клинок блеснул холодным бликом. И когда Айварс собирался опустить его на поверженного противника, он почувствовал у щеки дуновение и шагнул в сторону. Воздушное «лезвие» пролетело мимо и исчезло в потоке урагана. Айварс поднял на Сюна холодный взгляд.
— А я-то думал, что у нас честная дуэль.
Сюн ничего не ответил, а продолжал раз за разом воспроизводить мелодию «Лезвия». Айвар больше не уворачивался, а разрезал их в воздухе мечом. Закалённый музыкантами металла клинок мог рассечь атаки стихийной магии. Сюн понял, что всё бесполезно и остановился. Айварс опустил меч и подобрал обронённый рог.
— Мой черёд, — сказал он.
Костяной рог имел глубокий низкий, почти бархатный звук, а отверстия в корпусе вместе с диафрагмой музыканта могли сотворить немыслимые мелодии. Сюн и подумать не успел о следующем шаге, как почувствовал погорячевший воздух. За спиной Айварса взошло ослепительное солнце размером с тележное колесо. Оно раскрыло лучи подобно огненному вееру и угрожающе засверкало.
Пальцы Сюна судорожно запорхали над флейтой, призывая щит. Лучи отделились от солнца и стрелами метнулись к нему и Вэю. Сюн сотворил «Воздушный щит» над ними обоими и почувствовал, как при множественных ударах у него задрожали руки. Вот это силища. Сюн пригнулся, будто на него давили невидимой тяжестью, и продолжал играть. Из-за яркого света и вспышек заслезились глаза. Огонь пылал вокруг, трава чернела. Уцелел лишь небольшой участок, где Сюн держал щит. Дыхание начало срываться.
В конце концов Сюн не выдержал и закашлялся от сухого воздуха. С закрытыми глазами он почувствовал рядом движение и лишь миг спустя осознал, что это Вэй вытащил из ножен на его поясе меч и рассёк последнюю стрелу. Огонь опалил кончики его волос, ресницы, скулы и брови. Вэй покачнулся и занёс руку для защиты.
Сюн уже очнулся и стал играть «Призыв ветра». Мощные потоки налетели на Айварса, и теперь заслониться пришлось ему. Сюн увлёк Вэя назад за свою спину. Огненное «солнце» исчезло как огонёк задутой свечи.
Снова глубокие торжественные звуки, будто Айварс играл восхваление огненному божеству, но лицо его оставалось безэмоциональным и сосредоточенным, а глаза мерцали как два холодных призрачных факела. И «божество» вскоре явилось. Огонь струился по его жилам, языки пламени играли на перьях. С острого клюва сыпался пепел. Поле огласил охотничий крик золотого орла, и весь огонь вокруг отразил его эхом.
Пламенная птица расправила крылья и заслонила полнеба. Горящие огнём глазницы хищно уставились на Сюна, что плёл свою мелодию. Флейта в руках разгорячилась и выдавала острые, резкие звуки. И пусть Сюн играл точно по нотам, напряжение внутри мешало и утяжеляло мелодию.
Ветер должен быть легче пера. Он может быть мягким, как пух, или острым, как нож, но в его природе быть невесомым и свободным, лёгким и не ведающим преград. Ветер может пролететь в игольное ушко, достигнуть дна любого ущелья и пика самой высокой горы. Птицы крылами парят на его потоках. Корабли следуют его направлению. Ветер может быть горячим, как суховей, и холодным, как бореас. Не имея формы, ветер повсюду, где может дышать человек.
И он ни перед кем не склоняется…
Лицо Сюна превратилось в фарфоровую маску. Грудь вздымалась спокойнее и ровнее, дыхание становилось глубже. Ресницы дрогнули и застыли… пока их не коснулось лёгкое приятное дуновение, будто кто-то закрыл глаза прохладной ладонью. Сюн отчётливо слышал стук своего сердца.
«Если ваши сердца бьются в унисон, из этого рождается самая сильная музыка. Ты можешь услышать моё сердце?»
«Могу», — подумал Сюн.
Айварс приподнял бровь. Только что мелодия Сюнлина наливалась тяжестью, словно летела против ветра, а теперь выровнялась и скользила по воздушным волнам, как парящая птица. Играя последние ноты, Айварс обернулся на своего орла, и глаза расширились. Блеск