Принц не сомневался, что отцу безразлично его положение. Айварс провалил своё наступление — это всё, что будет иметь значение, если он выживет и доберётся до дома. Рассчитывал ли император на это с самого начала? Использовал ли своих сыновей как пешки, чтобы раззадорить другие княжества и таким провокационным способом «пригласить» их на свою территорию?
Айварс покачал головой. Какая разница?
Его размышления прервала мелодия флейты. Сюнлин снова призывал буран. Возможно, Айварс совершил ошибку, оставив его тогда в живых.
— Цельтесь на звук. Убейте Сюнлина.
Стрелы не достигли цели. На этот раз Сюнлин не один, его защищают, и Айварс приказал воинам атаковать в том направлении. Неважно, что враг невидим, он малочислен, и отступать ему некуда. Однако не успели солдаты добежать до границ тумана, как мелодия внезапно смолкла. Начавший зарождаться буран стих. Айварс заинтересованно приподнял бровь.
Затем мелодия раздалась с противоположной стороны. Айварс прислушался. Мелодия другая, но вступления похожи. Он снова почувствовал, как похолодел воздух, но это ощущение быстро исчезло из-за жара горящих вокруг деревьев. Снова и снова мелодии раздавались с разных сторон, и Айварс понял, что это вовсе не Сюнлин. Он играл первым, а теперь другой мотив подхватили остальные музыканты ветра.
Что они пытаются сделать? Уже должны были понять, что морозом такой пожар не затушить.
Но чем чаще раздавалась мелодия, тем гуще и плотнее становился воздух. Столкновение холодного и горячего порождало водянистый туман, и вскоре всё поле боя снова было покрыто невесомой дымкой. Стоило Айварсу осознать это, как он схватил с пояса костяной рог и просигналил сбор.
Каким бы густым ни был туман, звук рога всегда направлял его людей… только в этот раз вместо союзников к нему подлетели две тени. Айварс успел увернуться, и мимо его щеки острым холодком пролетело воздушное «лезвие». Слух уловил две одинаковые мелодии: одна вдалеке косила его людей, другая раздалась совсем рядом.
Айварс снова протрубил сбор. Слишком много людей он послал вперёд. Слишком далеко в погоне за Сюнлином. Но раньше, чем звук рога смолк, «лезвие» таки настигло. Айварсу отрубило кончик пальца, и он выронил инструмент. Тут же из тумана на него налетел меч. Айварс встретил его своим мечом и легко отбил, и только тогда увидел нападавшего.
— Молодой князь Вэйлин.
Его серебристые доспехи покрывала копоть, а белый плащ и кончики волос подпалены. Значит Вэйлин под прикрытием тумана прошёл через горящий лес и намеревался теперь быстро убить главу армии и скрыться. Опрометчиво.
— Все ко мне! — крикнул принц.
Неважно сколько людей соберётся. Даже без рога принц был лучшим воином Редаута и мастером фехтования. Излишняя самоуверенность и разница в опыте погубит молодого князя.
Из тумана стали появляться его солдаты. Быстро оценив ситуацию, одни схватились за мечи, другие за музыкальные инструменты. Но не успели они сделать и пары движений, как острый порыв ветра отбросил их прочь. Незащищённые руки музыкантов сочились кровью от глубоких порезов, у иных почти отрезало пальцы. Воины в доспехах пришли в себя раньше, но были более медлительны. Штормовой ветер уже теснил их с такой силой, что каждый шаг был похож на то, будто они пытались сдвинуть гору.
А нефритовая флейта всё продолжала играть и плести из тумана узор причудливых мелодий.
— Так вы оба здесь. Прекрасно.
Губы Айварса тронула лёгкая улыбка. Глаза засияли, как обсидиан на ярком свету. Принц почувствовал прилив воодушевления, словно вылетевший на охоту орёл. И больше у него нет причин щадить никого из врагов.
На Вэя обрушился град ударов такой силы, что он ему пришлось крепче сжать рукоять. Он считал себя хорошим фехтовальщиком, но Айварс с первых ударов показал ему, сколь велика между ними разница.
Вэй волновался, смогут ли его ближайшие стражи и Сюн справиться с окружением принца и выиграть время, но вскоре Вэй успевал волноваться только за себя. Он провёл несколько точных выпадов, но все их остановили. Клинок Вэя не мог найти ни одну лазейку, будто бил по сплошно металлической стене, в то время как вражеский меч уже несколько раз оказывался в опасной близости от его глаз, горла и сердца.
Глаза Айварса блестели азартом битвы. Клинок порхал в смертельном танце, будто весил не более крыла бабочки. Вэй старался перехватить инициативу, но раз за разом её упускал.
Сюн видел, что битва брата затянулась. Музыканты ветра снова и снова играли «Серебряный иней», и туман путал направление обоих войск, но вечно так продолжаться не может. Сюн остановился и вытер рукавом горячие капли со лба. Вэй приказал ему не рисковать понапрасну. Если положение станет опасным, Сюн должен отступить и прислать подмогу. Стражи Вэя отвлекают воинов Айварса неподалёку. Сюн слабо различал мелодии их флейт. Но отступить значило оставить брата здесь одного.
Сюн крепче сжал флейту. Даже измазавшись в копоти, среди тумана он был похож на одетого в небесный иней, и заметить его можно, только столкнувшись лоб в лоб. Он сможет.
Красно-чёрная униформа Редаута виднелась куда лучше, и Сюн смог вовремя сориентироваться и остановить их приближение раньше, чем был замечен сам. Однако после этого ему снова и снова приходилось менять позицию. Может, туман и застилал глаза, но не закладывал уши, и враги знали, что среди них нет флейтистов.
Так Сюн продолжал отвлекать внимание от Вэя на себя, но эффект неожиданности быстро испарился. И вот уже они оба не могут скрываться в сердце чужой армии. Сюн прислушался. С другого конца поля боя больше не доносился «Серебряный иней», значит музыканты ветра заняты, и туман скоро рассеется, а звон клинков лишь нарастал.
Тогда Сюн остановился, сделал глубокий вдох и снова поднёс к губам флейту. В воздухе раздался зловещий протяжный звук, будто эхо в безлюдном ущелье. Второй звук — донеслось завывание призраков. Третий — лицо обдало ледяным ветром. Он всё дул и дул, поднимая в воздух каменную крошку и пыль. Дул так громко и нестерпимо, словно срывал с костей плоть. Клокотал, как бурная река в разливе.
Этот ветер вобрал в себя и огонь, и туман, и влагу и закружил в неистовом урагане. Любого, кто рисковал коснуться, ураган поглощал в поток. Любого, кто приближался, затягивал, грозя разорвать на части. И лишь в его сердце по-прежнему царил полный штиль.
— Сюн!
Сюн глубоко погружался сознанием в мелодии, обнажал перед ветром свою душу, а потому эффект выходил мощным и продолжительным. Благодаря этому, он мог призвать буран в пустыню и договориться с разъярённым ветром. Это было его преимуществом… и слабостью.
Сюн отнял