Я был в отпуске, моя супруга Алла болела и лежала в больнице, когда мне позвонил директор комбината Эдуард Георгиевич Евтушенко и сказал:
– Анатолий, бери всех в своё подчинение, но пусти, пожалуйста, этот цех, чтобы всё работало нормально!
– Хорошо, я пущу!
Формально я не имел отношения к технологии и механике, но директор знал, что я умею самостоятельно решать проблемы. Я вышел из отпуска и поставил руководить процессом запуска моих киповцев. В первую очередь я опирался на Сашу Миллера как на очень грамотного и въедливого специалиста, его талант решать нестандартные технологические задачи в этом деле очень пригодился. Более того, Саша говорил на старом немецком языке, который сохранился со времён Екатерины Второй, за это наши немецкие подрядчики прозвали его швабом[10].
Мы с Сашей сели думать, почему комбинат не обеспечивает входные параметры. Дело оказалось вот в чём. Мы устанавливали оборудование в действующем цехе, по которому проходили сточные воды. В этом цехе располагались крупные ёмкости монжусов[11] размером примерно двадцать кубических метров каждый. Сточные воды проходили через монжусы, в которые добавляли специальные химикаты для очистки воды – флокулянты и коагулянты. На выходе из монжусов возникал осадок, который должен был соответствовать необходимым входным параметрам для центрифуг. У нас появилась гипотеза, что за несколько лет эксплуатации в монжусах накопились осадки химикатов, те самые флокулянты и коагулянты, которые нейтрализовали новые химикаты, и из-за этого мы не могли обеспечить входные параметры.
У нас оставалось крайне мало времени. Если мы не сможем выдать необходимые параметры, мы должны будем сделать приёмку оборудования, но тогда немецкие подрядчики уедут, а мы потеряем возможность улучшить оборудование за их счёт. Мне дали полномочия командовать, и я воспользовался ими в полной мере!
Из семидесяти двух контрактных часов у нас оставалось всего двадцать четыре часа, чтобы поправить ситуацию. В условиях ограниченного времени и информации я приказал очистить монжусы. Монжусы были промыты, технологический процесс запущен. Я, Саша Миллер и все мои киповцы оставались ночевать в цеху. Директор Евтушенко и Глазырин, который к тому времени уже стал главным инженером комбината, тоже очень волновались, это был важный для них проект. Они постоянно были со мной на связи и звонили в цех по несколько раз в час. Спустя некоторое время после очистки монжусов входные параметры пришли в норму. Оставалось восемь часов производственных испытаний, мы смогли обеспечить необходимые значения, закреплённые в контракте, а немецкие коллеги нет: выходные параметры по-прежнему не соответствовали контрактным.
Немцы всё смурнели и смурнели, потому что понимали: их оборудование выполняло свою задачу, но работало не идеально. Также они понимали, что мы не обеспечили работу в соответствии с контрактными показателями в течение семидесяти двух часов. Трое суток – это стандартная норма для производственных испытаний. Выходные параметры пришли в норму только в последние восемь часов контрактного времени. В итоге, по истечении семидесяти двух часов, руководитель немцев подошёл ко мне со словами:
– Анатолий, ты нас победил! Но вы не обеспечили входные контрактные показатели на семьдесят два часа работы в период пуска оборудования, поэтому давайте договариваться.
Мы приняли их неидеальную работу, но в качестве компенсации они взяли на себя обязательство в течение двух лет бесплатно поставлять запчасти для оборудования.
В эту тяжёлую ночь после запуска я оставил своих рабочих на производстве. Вместе с немцами мы приехали в кабинет Эдуарда Георгиевича Евтушенко и отметили запуск проекта. После того как мы выпили весь ректифицированный спирт из моего сейфа, директор спросил меня:
– Анатолий Владимирович, ваша жена в больнице. А где же ваш сын?
– Сын у бабушки!
– Тогда поедем к тебе!
Всей компанией мы поехали в мою трёхкомнатную квартиру, где опустошили большие запасы алкоголя, разошлись мы только под утро. Когда сын приехал домой на следующий день, он ужаснулся, увидев квартиру после ночи.
Так мы завершили крупный международный проект, на котором я получил огромный опыт. Во-первых, я работал с иностранными компаниями. Во-вторых, я работал на крупном технологическом проекте, раньше я занимался только сервисными проектами автоматизации. Здесь я был ответственен за всё сразу, в том числе за технологию. В-третьих, я справился с задачей по понятиям. Мне была дана команда: взять дело в свои руки и запустить цех. И я его запустил!
После такого совместного опыта мы потом ещё долго поддерживали дружескую связь с немцами. Через несколько лет они даже помогли мне в одном интересном деле.
Холодным зимним днём мне неожиданно позвонили с байкальской почты:
– Вы знаете, Анатолий Владимирович, тут один иностранец пытается связаться с Германией, а мы не понимаем, что у него случилось!
Я прислал за ним машину. Датчанин был испытателем электромобиля, на котором он должен был проехать от Копенгагена до Сан-Франциско. Через переводчика он объяснил мне свою проблему:
– Я проехал всю Европу и доехал до вас. Со мной все очень дружелюбно общаются, в этом смысле нет никаких проблем. Я всегда заряжал аккумулятор на заправках, и с меня даже не брали деньги. Но когда я доехал до вас, мой аккумулятор стал разряжаться за два часа. Мне нужно связаться с компанией-производителем аккумулятора, чтобы решить эту проблему и продолжить путь.
У нас на заводе был автотранспортный цех, мы отгрузили туда электромобиль. Как только наши слесари увидели его машину, они тут же выдали решение:
– Сейчас очень холодно. Есть летняя плотность электролита в аккумуляторе, а есть зимняя. Чем ниже температура, тем выше должна быть плотность электролита, ему нужно просто увеличить плотность электролита. Мы делаем то же самое каждую зиму.
Тогда в Байкальске была стандартная сибирская зима, температура опускалась ниже двадцати градусов по Цельсию. Датчанин не поверил, что какие-то шоферюги в глубокой Сибири так быстро справились с его задачей, он всё равно хотел связаться с производителями. В итоге через тех самых немцев, с которыми мы подружились на проекте, я связал его с производителями датского электромобиля. Они взяли время подумать. Через два дня от них пришёл аналогичный ответ:
– Нужно увеличить плотность электролита!
Что и требовалось доказать! Наши слесари увеличили плотность электролита в аккумуляторе электромобиля, и парень спокойно поехал дальше. Потом он даже прислал мне открытки из Владивостока и Сан-Франциско.
Международные проекты Байкальского ЦБК продолжались. Чтобы завершить создание новой системы удаления осадков, нам нужно было докупить оборудование для их сжигания. На