В дверь постучали, после чего она открылась и в комнату заглянул еще один безликий сотрудник ОБЗ. Он подошел к Верховному и стал что-то быстро ему говорить, показывая несколько листов бумаги.
Сидящий на стуле Маневич постарался целиком обратиться в слух, но толком разобрать ничего не смог. До него долетали только обрывки фраз: «Октябрьская», «она», «больница», «отдел». Наконец два голубка закончили ворковать, и первый, стоявший, в отличие от двух других, без этого противного клюва, повернул свое лицо к нему. За фильтром и очками было не разобрать, что там у этого выскочки на уме, но Маневич его уже не боялся. Теперь он был абсолютно уверен в том, что не просто выберется отсюда живым, но выйдет отсюда живым победителем. Эти из ОБЗ, с клювами – всего лишь пешки. Мелкие исполнители, цепные псы. На кого покажешь, тех и будут кусать. А вот этот в фильтре, скорее всего, из инквизиции епархии. И, судя по всему, жаждет подняться по их лестнице. Наверняка сам метит на роль Верховного или, как минимум, его ближайшего помощника, иначе незамедлительно доложил бы Верховному, а не сидел бы здесь, пытаясь разведать информацию и самому ею воспользоваться. Кажется, здесь зреет заговор. Вот и хорошо. Сейчас мы увидим, кто кого…
– Дело закрыто. – Верховный подошел к Маневичу. – Хочешь ли ты исповедаться перед тем, как тебя предадут справедливому наказанию?
– За что? – заорал Маневич.
– За твой смертный грех. За убийство дежурного в отделе архива, тело которого было обнаружено в морге без сопроводительного документа. И он, конечно же, прошел бы как неизвестный, если бы этим событием не заинтересовался лично я. Видишь ли, во внутренней службе города у меня есть несколько обязанных мне полицейских из не самых последних чинов. Они настояли на более тщательном исследовании неопознанного тела, появившегося одновременно с ошеломительной новостью из той же больницы. Лицо ты сумел обезобразить, полагая, что тело не будет ничем отличаться от сотни таких же. Но ты забыл о такой простой вещи, как отпечатки пальцев. – Верховный демонстративно выставил перед лицом Маневича один из листов бумаги. – Это отпечатки пальцев с кружки Тавровского и из его комнаты. А это, – Верховный показал Маневичу второй лист, – отпечатки пальцев с изуродованного тобой тела. Можешь поверить, они одинаковые. Судом Святой инквизиции действующей епархии города Сергеев Посад ты признан виновным и приговорен к смертной казни через сожжение. Хочешь ли ты что-нибудь сказать напоследок?
– Я тгебую встгечи с Вегховным инквизитогом! Это мое югидески закгепленное пгаво! Вы обязаны пгестоставить мне его! Немедленно! Я имею пгаво на апелляцию постановления твоего дугацкого суда! Вегховный не так глуп, как ты! Он подагит мне жизнь и обещанное вознаггаждение! Он отменит этот нелепый пгиказ!
Верховный усмехнулся. На одно мгновение у него даже возникло желание снять фильтр и посмотреть в наполняющиеся сперва изумлением, а затем ужасом глаза Маневича. Но вместо этого он подошел и, наклонившись к самому уху, тихо, но отчетливо произнес:
– Приказ Верховного инквизитора обжалованию не подлежит.
Глава 4
Город Сергиев Посад. Зона периметра, сектор Север. Два часа шесть минут
Старший дежурной смены круглосуточного сегмента обороны города подошел к электрической плитке и снял закипевший чайник. Вытащил затихающий свисток и налил воду в кружку, где уже плавали две таблетки химического кофезаменителя. Прищурившись и удерживая большим пальцем ложку в металлической чашке, осторожно отхлебнул ароматный напиток, оставляющий на языке привычный привкус пластмассы. Освещение дежурки моргнуло, на секунду погрузив помещение в темноту.
– Черт бы их всех подрал! – Капитан с сожалением отставил кружку. Надел на себя средства защиты и быстрым шагом вышел из дежурки, направляясь в сторону командного пункта сектора Север.
Почему все случается у него? И почему именно в тот момент, когда он наконец смог налить себе кофе?! До конца смены всего несколько часов! Возможно, перебой в электропитании был связан с обычным скачком напряжения или еще чем-нибудь безобидным. До Загорской ГЭС более двадцати километров. Три месяца назад, в его, капитана Зеленцова, дежурство, вот такое же отключение электричества вылилось потом в большие неприятности. Свет пропал, а вместе с ним пропала и телефонная связь. Дежурный связист беспрерывно накручивал диск телефонного аппарата внутренней связи, затем принялся за общую городскую линию. Как потом выяснилось, связь пропала не только с ГЭС, но и с городом. Штаб полка тоже не отвечал. Нужно было действовать, и капитан, собрав разведгруппу, поставив перед ней задачу: проверить целостность линии связи. После этого отправил в расположение штаба полка рядового с докладом о ЧП и запросом о дальнейших действиях.
– Связь с ГЭС. – Зеленцов появился в КП, бросив хмурый взгляд на связиста.
– Есть! – Молодой боец торопливо схватил телефонную трубку, накрутил нужную комбинацию цифр на диске. – Стена Север – батарейке. Прием! Стена – батарейке!
Зеленцов шумно выдохнул. Только этого сейчас не хватало! Неужели опять нападение симбионтов?
В прошлый раз восстановилась связь только со штабом, и Зеленцов, не получив никакой информации от разведгруппы, запросил у штаба план действий. Обрисовав ситуацию, капитан получил приказ ждать из города две роты солдат, а до этого момента никаких активных действий не предпринимать, беречь людей и пытаться выйти на связь с ГЭС. Через час к Стене на нескольких «гибридах» прибыло обещанное штабом подкрепление, и Зеленцов, вместе с десятком своих людей, которых он мог снять с дежурства без угрозы ослабить охрану периметра, выехал по направлению к Загорской ГЭС.
На всем протяжении дороги их встречало то тут то там зеленоватое свечение Пятен и свет опорных пунктов обороны и снабжения ЛЭП. При появлении очередного укрепленного бетонного сооружения Зеленцов выходил на связь с его вахтенными, предупреждая о повышенном внимании и опасности боевого столкновения. С кем? А черт знает, с кем. Сами ничего не видели? Ну, тогда удачи, мужики. Храни вас Бог.
Через семнадцать километров впереди появились очертания поселка, называвшегося когда-то Реммаш. Заброшенные, полуразрушенные остовы панельных коробок, чернеющие слева от дороги, подсвечивались во многих местах Пятнами. Капитан, сидящий в первой машине, отдал приказ ставить оружие на боевой взвод. Впереди показалось построенное много лет назад детское медицинское учреждение. Водитель, насколько позволяло разбитое дорожное покрытие, прибавил газу, стараясь проехать смертельно опасный участок. Теперь где-то там сидит Воспитатель, продолжая и после смерти заботиться о своих детях.
– Свят, свят, свят… Господи, спаси! – Водитель, вцепившись в руль, как тонущий человек в спасательный круг, смотрел на дорогу перед собой, боясь даже на миллиметр повернуть голову влево. Зеленцов бросил тревожный взгляд на проносящееся мимо строение