Человек с островов - Анюта Соколова. Страница 34

и выдохнул:

– Юли, прости меня. Я сорвался.

Слышать от него извинения было настолько непривычно, что я не сразу ответила.

– Мне тоже не следовало бить по больному… Шен, посольство в империю возглавлял твой отец?

– Да. К чему это ты?

– К тому, как важно держать свои эмоции в узде. Для Кергара передвинуть морские пути на пару лиг – пустяк, но слишком юного и неуверенного в себе императора оскорбило слово «требуем». Одно-единственное слово, произнесённое в запальчивости твоим отцом, вызвало войну. А сколько слов наговорил бы ты?

– Много, – Шен опустил голову. – Из меня никогда не получилось бы хорошего князя. Счастье, что трон унаследует брат. Май серьёзный и ответственный, он десять раз подумает, прежде чем что-то скажет.

– Лет в семь я пристала к родителям: хочу брата или сестру, – созналась я. – Но они отшутились, мол, тогда тебе достанется меньше внимания. Лишь спустя годы до меня дошло, что в мамином возрасте рожать второго ребёнка было рискованно для здоровья. Папа и мама поженились довольно поздно, это очень романтическая история.

– Расскажи мне о своих родителях, – попросил Шен.

– Они познакомились в университете Грасора уже на последнем курсе и влюбились друг в друга с первого взгляда. Только мама была помолвлена с другим, а папа не посмел признаться в чувствах чужой невесте. С горя он поступил на службу, уехал на архипелаг и вернулся лишь через пятнадцать лет. Нашёл маму, узнал, что она овдовела, и тут же сделал ей предложение. Однако семья папы не одобрила мезальянс – был ещё жив дед, кичившийся своими корнями, и простая девушка, да к тому же вдова, его не устраивала. Моя мама не придумала ничего умнее, как заявить, что не хочет портить папе жизнь, и сбежала из столицы. Папа разорвал отношения с роднёй, отказался от наследства и три года разыскивал маму по всему Кергару. Нашёл, убедил, женился и переселился с ней в Скирон, подальше от семьи. Через год у них родилась я.

– Как в романе.

Шен взглядом попросил разрешения прилечь. Я кивнула, но не ожидала, что голову он положит мне на колени. Открыла рот, чтобы возмутиться… и позволила.

– У них были невероятно трогательные отношения. Папа редко бывал дома – основная часть его службы проходила в Грасоре, не в Скироне. И всё то время, пока он отсутствовал, мама словно не жила. Занималась хозяйством, играла со мной, улыбалась – только будто понарошку. Как люстра, в которой из пяти лампочек горит одна. И лишь когда папа возвращался, она начинала сиять в полную силу. А он рвался к ней каждую свободную минуту. Между Грасором и Скироном три часа быстрой езды на машине: однажды в мамин день рождения папа приехал на двадцать минут, чтобы её поздравить. Понимаешь, Шен? Три часа туда, три часа обратно, чтобы двадцать минут побыть с любимым человеком.

– Поэтому ты до сих пор одна? – тихо спросил Шен. – У тебя перед глазами пример великой любви – и ты не согласна на меньшее?

Неужели он прав? Я ошеломлённо замерла. В самом деле, так ли уж мешала мне тайная служба? Нет, я просто знала, какими должны быть настоящие чувства, потому что видела образец – и подсознательно отвергала всё, что ему не соответствовало. Шен правильно понял моё растерянное молчание.

– Не удивительно, что твоя мама пережила мужа всего на неделю. Странно, что она вообще столько без него прожила.

– Она держалась ради меня. Пыталась выхлопотать пенсию. Когда она получила письмо с отказом, прочитала его, села в кресло и словно задремала. Мы с Зеей ходили на цыпочках, чтобы её не будить. Вечером Зея пришла звать маму к ужину и вернулась в слезах…

Я не могла рассказать Шену, что на следующий день примчался дядя Бриш. Он добирался с архипелага и опоздал лишь на несколько часов. Дядя и поведал мне историю любви моих родителей, объяснил, где и кем на самом деле служил мой отец, показал настоящее письмо императора Валсара.

– А мои отец и мать поженились по приказу деда, – Шен вздохнул. – У отца постоянно меняются фаворитки, мама об этом знает и мирится. Я не хочу так, Юли! И как Май с Ильвой не хочу – спать в разных спальнях, жить параллельной жизнью, раз в полгода брать новую любовницу. Чёрт, может, мне и в самом деле стоило остаться в империи твоим инго? Ты меня хотя бы ни к чему не принуждала.

В этот момент в нём не осталось ничего опасного, ничего хищного. Просто усталый парень, которому не повезло родиться в княжеской семье. Рука сама потянулась погладить серебристые пряди, рассыпанные по моим коленям.

– Ты не сможешь быть инго, Шен. Ты не способен подчиняться – ни отцу, ни хозяину. Умрёшь, но не покоришься.

– Повтори ещё, что это мальчишество, – буркнул он, подлаживаясь под мою руку.

– Это гордость, Шен. Основная черта твоего характера.

Он смотрел на меня в упор, и яркие радужки сузились до узкого ободка.

– Тебе это нравится?

«Очень нравится, Шен. Мне слишком многое в тебе стало нравиться – мужество, честность… И то, как ты противостоял отцу – твёрдо и с достоинством. И твои дурацкие выходки перестали раздражать, потому что я поняла, отчего ты бесишься. Я бы тоже злилась на твоём месте».

– Если я скажу «да», отпустишь меня в империю?

– Нет, – он в секунду ощетинился. – Не отпущу.

– Шен, – проникновенно позвала я, – ты же понимаешь, как тебе не выжить в Кергаре, так и мне нет места на островах. Я имперка здесь, ты дикарь там. Фаворитки из меня не получится – попробуешь ещё раз приказать, и я тебе чего-нибудь откушу.

– Серьёзно? – ухмыльнулся он. – Надо сказать отцу спасибо за то, что спас некие части моего тела, которые мне весьма до́роги.

– Нахал, – я дёрнула за прядь волос. – Кстати, а чего это ты тут разлёгся? У тебя собственная спальня есть, и кровать там наверняка шире раза в два.

– Хочешь проверить? – его глаза сверкнули.

– Обойдёшься!

– Тогда будем спать на этой, – он вскочил и подмигнул. – У тебя десять минут на облачение в твою милую пижамку.

– Шен, не вздумай!.. – конец фразы совпал с хлопком двери.

В пижаму я переоделась за секунды. Платье повесила в шкаф, расправила складки. Ой, надо же смыть макияж! Вот что значит редко пользоваться косметикой. Утром бы встала чучелом с чёрными разводами. Быстренько умылась, напоследок ополоснулась холодной водой.

Что я делаю?..

– Юли! Последний раз спрашиваю: предпочитаешь провести ночь на приличной постели или опять придётся ютиться на твоей? – крикнул Шен из-за двери.

– Вариант спать порознь не рассматривается? – обречённо выдохнула я.

– Абсолютно.

Вышла из ванной и не сдержала смешка. Шен тоже сменил костюм на роскошную голубую пижаму со знакомым мне вензелем «ИС». Но забавным был даже не вензель, вышитый золотом, а то, что он повторялся на штанинах и рукавах.

– Это для пущего величия? – я отогнула рукав и проверила изнанку вышивки. – Не царапается?

– У меня других нет, – Шен улыбнулся. – Юли, ты не ответила. Хотя бы взгляни, от чего отказываешься.

После моей спаленки шикарные покои на четыре окна выглядели огромным залом. Кровать с кисейным пологом занимала добрую половину – или так мне показалось в полумраке. Вместо ножек вились хвосты морских змеев, в изголовье дельфины держали носами раскрытую раковину. Жемчужина-ночник внутри неё неярко светилась.

– Если сейчас я узнаю, что в двадцать пять лет ты боишься темноты, то шутить буду до гробовой доски, – предупредила честно.

– Пошутишь на эту тему – и гробовую доску я тебе быстро обеспечу, – немедленно откликнулся Шен.

Он искушающе откинул край шёлкового покрывала и погладил рукой мягкую подушку с кисточками – одну из пяти или шести таких же.

– Красота ведь, правда?

Гигантская кровать манила. В такой можно потеряться, и обниматься точно нет необходимости.

– Уговорил, соблазнитель. Только дверь закрой, а то у тебя не княжеские покои, а проходной двор. Уборная где?

– Слева дверь. Ты же недавно была?

– Вдруг ночью захочется… тьфу, Шен! Никаких манер! Кто тебя воспитывал, сын князя?

– В общей сложности, восемь нянек и персональных учителей.

– Оно и видно! Знаешь поговорку: «У восьми нянек дитя