Ни Янь Лин, ни Янь Мянь не показались мне ни прекрасными, ни почтительными «девами с идеальными манерами». Только их лица были идеальны. А их сердца, кажется, черны, как сажа.
Но я испытывала глубокое уважение к главе Мин, потому не собиралась выказывать презрения или еще как-либо показывать свое отношение к происходящему.
По крайней мере, у меня не было такого намерения…
– О чем задумалась, сестрица? – протягивает Хао, заметивший мыслительный процесс на моем лице.
– Насколько вы дружны с главой Мин? – спрашиваю у него через некоторое время.
– Он – единственный из всех глав древних учений, с кем приятно общаться, – спокойно признает Хао. – Пожалуй, только из-за этого мы и терпим выходки его сестриц. А что такое? Моя младшая положила глаз на главу?
– Я всего лишь уточнила твое к нему отношение, – замечаю ровно.
– Если бы ты действительно рассматривала его как потенциального спутника, мы с главой Ву не были бы против.
Едва не останавливаюсь, услышав эти слова.
Они уже думали над этим?..
– Я… не тороплюсь в такого рода делах, – отзываюсь сдержанно и замечаю улыбку на губах названого брата.
– Твое право, – соглашается он и неожиданно поднимает голову. – Фэн, сделай так, чтобы я тебя вообще не ощущал: если твое присутствие заметят другие главы, глава Ву будет недоволен.
– Из всех заклинателей заметить меня способен только ты, – звучит голос Фэна… но откуда именно он доносится, я определить не могу.
– Глава Яо достиг вершины самосовершенствования. Не недооценивай его, – лениво бросает ему Хао.
Так… телохранитель главы все время рядом?
Разве он не должен отделиться от нас и следить на расстоянии?
– В воздухе было два меча, а мое оружие – веер… – протягиваю, решив не думать об этом сверх меры: не мое это дело. – О присутствии Фэна можно догадаться, сложив эти простые факты.
– А кто сказал, что ты не можешь лететь на мече? – удивленно спрашивает Хао.
Молчу, глядя на него. Затем как-то неловко поднимаю руку с веером.
– Запомни, сестрица, если ты чего-то не делаешь на глазах у других, это не значит, что ты этого не умеешь делать, – протягивает Хао, качая головой.
– Ты предлагаешь мне многозначительно молчать, если меня об этом спросят? – приподнимаю бровь.
– Тебя не спросят о подобном напрямую, потому что это дурной тон, – хмыкает названый братец.
– Глава Мин знает, что я не могу летать на своем «духовном оружии», – припоминаю наш давний разговор с главой клана Утонченного Изящества.
– Глава Мин знает только про веер. С чего вдруг тебе бы не иметь еще и меч и молчать о нем? – склонив голову и заглянув в мои глаза, хитро уточняет Хао.
– Воистину, ты десница клана Искусного Коварства, – фыркаю, не сдержавшись.
– Поверь, ни один из заклинателей не спешит раскрыть перед остальными все свои карты: каждый хранит свой секрет. А иногда и не один… – протягивает он и устремляет взгляд вперед. – Так почему мы должны быть честными и откровенными?
– Уговорил, мне нужно научиться быть хитрой, – киваю, улыбнувшись.
– Не думаю, что у тебя получится. Не такой ты человек, – вновь взглянув на меня, как-то до странного спокойно отзывается Хао.
Некоторое время мы идем молча. А затем лес вокруг начинает редеть, а впереди показываются крыши домов.
– Группу будущих шпионов поселили в самом низу горного массива. Они проходят подготовку под присмотром главы Чжао и Бо Жаня. Но не удивлюсь, если где-то там же топчет траву и твоя сердечная подруга Янь Лин, – насмешливо замечает Хао.
– Очень смешно, – сухо отзываюсь я.
– Глава Яо со своим подчиненным тоже должны быть там.
Поджимаю губы, ничего не отвечая, но прекрасно понимая, почему он сказал об этом.
Вот только чего я уж точно делать не буду, так обсуждать с Хао свои отношения с верховным заклинателем. Это как было, так и останется моим личным делом, несмотря на все трения между нашими кланами.
Стоит нам дойти до построек – из которых даже самые простые смотрятся изящно, если не изысканно, – как из дверей одной из них выходит глава Чжао, а следом за ним Бо Жань.
– Глава Чжао, – коротко склоняет голову Хао.
– Десница, – кивает ему глава клана Незыблемой Мощи. – Дева Шу, – он переводит взгляд на меня и чуть прищуривается, – вижу, ваше наказание завершилось.
– Глава Чжао проявляет интерес к этой ученице, – замечаю, почтительно склонив голову. – Это так, наказание подошло к концу.
– Глава Ву не щадил вас. Вы провели целый месяц в заточении… – обращается ко мне Бо Жань, в голосе которого я не услышала ни презрения, ни издевки.
– Глава Ву поступил мудро и сделал все, что было необходимо на тот момент, – вежливо отзываюсь, понятия не имея, с чего вдруг одарена подобной заботой.
– Какая похвальная преданность, – замечает глава Чжао. – Вы беспрекословно подчиняетесь любому его решению?
– Могу я задать вопрос главе Чжао, прежде чем дать ответ? – уточняю еще вежливее.
– О чем ты хочешь спросить? – позволяет тот.
– Верит ли глава в беспрекословное подчинение своих подчиненных?
– Что за глупый вопрос? Они все верны мне! – фыркает глава клана Незыблемой Мощи.
– Тогда почему глава Чжао полагает, что в других кланах дело обстоит иначе? – уточняю, склонив голову, и замечаю краем глаза, как беззвучно усмехается Хао.
– Возможно, кто-то полагает, что твое наказание было чересчур суровым и не соответствовало проступку? – протягивает братец, незаметно провоцируя главу воинствующего клана.
Хочу аккуратно остановить этот странный обстрел, но…
– Дева Шу проявила себя благородно на горе Дуанли и в лесу близ нее, – произносит Бо Жань, взглянув на Хао, – и глава Ву…
– Бо Жань! – осекает его глава Чжао, затем награждает меня каким-то резко обозленным взглядом. – Дева Шу, как обычно, сеет раздор. Это ваше качество воистину стабильно и достойно пристального внимания.
– Прошу прощения, если ненароком вызвала раздражение главы, – отзываюсь спокойно.
– Сестрица?..
Застываю, а затем медленно разворачиваюсь на голос.
– Он назвал тебя сестрицей? – изумленно переспрашивает Хао, обернувшись в ту же сторону и взглянув на одного из молодых воинов, вышедших на воздух чуть раньше и с любопытством косившихся на нас.
Каково же было удивление моего названого братца, когда я направилась в сторону того воина и позволила ему себя крепко обнять.
– Сяо Вэй! – выдохнула, ощутив, как разливается тепло воспоминаний внутри, согревая сердце.
– Сестрица! Ты жива и здорова! – сжав меня еще теснее в своих