Раджед понимал, что на самых пышных балах уставал и от равных по статусу, рассыпался в комплиментах, но тут же оценивал, кто строит заговор и готовится вонзить нож в спину. Он всегда раскрывал первым любые махинации интриганов и беспощадно сокрушал недругов. Один раз подлил в напитки заговорщиков их же яд как символ настигающей мести. Вельможи – не ячед, но и не льоры, слабые чародеи – намеревались заполучить власть в льорате. Однако жестоко поплатились. И так случалось не один раз. Потому Раджед, наверное, презирал людей за алчность и тупость, но и сам сделался зеркалом их пороков.
Кому принадлежит отражение? Человеку ли? Или все же зеркалу? По крупице оно поглощает свет. И если перед ним постоянно маячит темнота, то стекло тоже чернеет. Как и душа. Впрочем, все это не оправдывало того отвратительного лицемерия, что он постоянно нес в своем существе. И не скрашивало томительного одиночества.
«Все меня покинули. Значит, такую жизнь прожил. Значит… заслужил», – думал Раджед, застыв на самой вершине башни, посреди сада зачарованных роз. На каменной скамейке когда-то сидел Сумеречный Эльф.
Где же его носили бури Вселенной? В какие галактики кидали, какие миры открывались перед ним? Помогал ли он кому-то или же разрушал, поддавшись воле искушения? Эльф унесся подальше от прямого ответа. И это отзывалось гнетущей обидой, ощущением предательства, которое горчило на языке невысказанным негодованием.
«А впрочем, может, я и не хочу вовсе знать эту правду. Если она настолько страшная, что даже Страж Вселенной впадает во тьму, лишь только вспомнит о ней. Лучше бы ответил, как спасти Эйлис и почему мы всегда так унижали ячед. Для меня-то это все уже традиция. А вот Аруга Иотил мог бы знать правду, но он сам почти окаменел», – размышлял Раджед, нервно срывая блеклые желтые розы. Лепестки крошились под пальцами.
И так тянулось невыносимое время. Дух воина изнывал от ожидания поединка. Иногда уже хотелось, чтобы Нармо напал хоть на малахитовую башню. Однако Сарнибу после атаки усилил защиту, да еще к малахиту прибавился цаворит. Льорат сделался неприступной крепостью: невидимая башня, которая окутывала сбивающим с ног сном любого нарушителя.
«Перебраться бы туда же вместе с порталом, но восстановить его возможно только здесь. Или окончательно разрушить. Да и зачем мне все эти люди, которым я все равно не доверяю?» – размышлял Раджед.
Что-то обещало произойти, но грядущее тонуло в тумане. Льоры, которые умели видеть будущее, сгинули еще до рождения Раджеда. Но поговаривали, будто они предсказывали катастрофу для всего мира. «Придет Разрушитель Вселенной», – кричали они, но среди войны льоров никто не слушал.
«Кто же этот Разрушитель? И что случится потом?.. Какое „потом“, если все окаменеет?» – судорожно носились мысли, напоминая птиц среди бури.
Так прошел почти год, и единственным утешением оставался портал в мир Земли. Раджед подолгу глядел в зеркало, все отыскивая Софию, приникая к холодному стеклу, чтобы просто вкусить звуки живого мира по ту сторону. Но он не жаждал править Землей. Ему бы хватило одной короткой встречи с единственным человеком. Но зеркало упрямо подкидывало ненужные пейзажи, иногда безмятежные, иногда страшные, как, например, кровавые джунгли, наполненные гулом автоматов.
«И этот мир ты хочешь захватить, Нармо? Да, для такого стервятника, как ты, там полно подходящих мест, как это, – только негодующе размышлял янтарный чародей. – Давай же! Покажись уже, раскрой свой план!»
Когти жаждали новых поединков, а не нудных тренировок для поддержания формы. Раджед выжал максимум из возможностей янтаря, распределив в идеальном балансе силу на оборону башни и подпитку своей магии. Он ждал нападения, какой-то неизбежности. Да еще тревожило изнурительное ожидание встречи, которая, возможно, никогда бы уже не случилась.
Он бродил по башне как в бреду и изредка говорил вслух с тяжким вздохом:
– София… София… Вернись. Я… Я поступил жестоко. И неправильно. Извини. Нет, все не то. Все какие-то сухие слова. Проклятье! Как больно! София… Возможно, глупее меня поступков никто не совершал. Ну, значит, я старался! Но ты даже не услышишь меня… Я обречен навеки говорить с пустотой.
Раджед обращался к воздуху, стоя возле парапета и всматриваясь в глухую даль, но мысленный взор пронзал пределы обоих миров. Отчетливой яркой картиной вырисовались черты Софии. Почудилось, словно она услышала. Но нет: все оставалось фантазией измученного рассудка.
Внезапно что-то всколыхнулось, нити магии обожгли почти забытым теплом. Однако через миг чародей осознал: он всю жизнь внутренне согревался этой мощной энергией, и лишь после поломки портала она иссякла, оставив ледяную пустоту. Ныне же башня словно громко вздохнула, пробуждаясь от болезненной дремоты.
Раджед кинулся вниз, в тронный зал: зеркало светилось умиротворяющими живыми искорками, рассеивая золотистые отблески. Льор не верил своим глазам, изумленно обходя кругом сотворившееся чудо. Руки дрожали от волнения, ноги желали нестись вперед. Однако он осмотрительно проверил, нет ли какой-нибудь ловушки. Сердце подсказывало: это его фамильная реликвия вновь отзывается на воззвания владельца, вновь подчиняется его воле. София теперь казалась ближе, чем когда бы то ни было. Только несколько шагов ей навстречу. А дальше… судьба направит.
Но в миг великого ликования нарисовался полупрозрачный силуэт мрачного и взволнованного Сарнибу. Казалось, маг постарел; между бровей его залегла глубокая складка.
– Раджед! Будь осторожнее! Не покидай башню! Охраняй портал, даже если он не работает, – доложил Сарнибу. – Нармо где-то поблизости, словно учуял что-то. Мы втроем пытаемся настроиться на слежение, но он перемещается слишком быстро и хаотично.
– Я… – Раджед хотел бы поделиться великой радостью, однако со злостью коротко кивнул, как солдат. – Принято.
Сообщение от Сарнибу убило окутавшую легким облачком эйфорию. Раджед уже в красках нарисовал, как рванется в мир Земли и найдет Софию. Хоть с помощью магии, хоть по картам-путеводителям. Если она забыла его, то он бы переиграл все с самого начала, совсем по-другому. Но что-то подсказывало: Сумеречный Эльф не лишил ее памяти, просто в очередной раз соврал.
Эльф… Отчего же портал заработал? По какому волшебству? Друг так и не появился в башне. Означало ли это, что бессмертный погиб, умер от тьмы?
«Нет, он же не может умереть! Он Страж Вселенной», – успокаивал себя чародей. Но чем больше льор задумывался о случившемся, тем меньше радости оставалось в его сердце. Портал представал ныне хрустальной вазой, которая расколется от малейшего дуновения ветра, как призрачные миры Инаи. И вместе с ней – планета Земля.
– Иссякни его яшма! – яростно ударил кулаком по раме Раджед, замерев с опущенной головой. Мысли застрекотали роем жалящих