– Так ты действительно кого-то из них знаешь лично?
– О да! В бытность свою свободным демоном я жил среди них далеко в нижних пределах, в Гротах Гремящей Земли, где раскаленная магма извергается и течет… М-м-м… Что за дивный, счастливый край! Ну, почему я сейчас не там!
– Так почему ты туда не вернешься?
– Ничто не доставило бы демону большей радости, можешь мне поверить! Но я не могу отходить слишком далеко от моего треклятого хозяина – все его треклятые чары! – а выходных и отпусков он, как ты, наверное, сам догадываешься, сотрудникам не дает.
– Какая неприятность.
– Вот именно.
Мы снова вернулись в подвал и закончили наполнять холодильные короба.
– Ну, что ж, – сказал мой новый знакомец, – теперь, благодаря тебе, я все закончил вперед расписания, и мой треклятый хозяин не вызовет меня для новой работы, пока не дотумкает, что прежняя уже доделана. Стало быть, у меня есть несколько минут свободы. Если хочешь, давай поднимемся опять повыше, откуда видно максимально далеко, и я попробую показать тебе направление к Гротам Гремящей Земли – только учти, что вход в них расположен на другом континенте!
– Да, покажи мне дорогу! – попросил я, и он взмыл в небеса.
Я – за ним.
Инструкции я получил непростые, но к выполнению их приступил немедленно.
Я направился на северо-запад и долго летел, пока не добрался до большой воды, через регулярные интервалы времени поднимавшейся повыше, к звездам, которые она в себе отражала с поразительной достоверностью.
Там я неожиданно затормозил. Я знал, что на следующем этапе мне придется пересечь это пространство, но по пути успел растерять всякую волю и никак не мог начать. Я медленно поплыл вдоль линии берега в северном направлении, недоумевая, что же меня удерживает.
Я хотел обрести полный контроль над своей расплывчатой персоной и попробовал оценить ситуацию в абсолютно рациональном ключе. Никаких причин для колебаний мне обнаружить не удалось, а странную летаргию, охватившую меня, я решил игнорировать. Силой отправив себя вперед, я миновал узкую усыпанную галькой полосу суши и оказался над равномерными плескучими вспухлостями, которые занимали все обозримое пространство водной плоскости.
И почти сейчас же моя новообретенная решимость содрогнулась, но я исполнился намерения продолжать и с боями продолжал… – раз за разом налетать на странную воздвигнутую супротив меня преграду.
Вот тогда-то я и услыхал голос, вплетавшийся в грохот и гул прибоя.
Глава пятая
…И снова Пол плыл сквозь великие Врата и дальше, в лежащий за ними край.
На сей раз он двигался быстрее.
Перед ним промелькнула другая охота, и он наблюдал за превращением и погоней со всевозрастающей радостью. После второй поимки, однако, жертву все-таки сожрали, и пришлось искать новую. Некая сила духовной или психической природы повлекла его прочь от этой сцены и дальше, над разоренными землями. Казалось, долгие дни он странствовал в некой смутной неопределенной форме по мертвым краям, где ничего никогда не менялось, и оказался, в конце концов, у изрядно выветренного, но все еще высокого кряжа черных гор, простиравшегося от горизонта до горизонта.
Трижды пытался он одолеть высоты и трижды вынужден был отступиться. Лишь на четвертой попытке иссушенные воющие ветра буквально втолкнули его в расселину, через которую он и промчался насквозь.
На той стороне глазам его предстал расположенный террасами город, покрывавший целиком весь склон хребта, – который, надо сказать, здесь был выше, чем с обратной, – до самого берега древнего моря, гладкого и тяжелого, как свинец, лишенного волн и приливов, и уходил еще дальше, под его поверхность.
Описывая круги высоко в небе, Пол видел очертания зданий в прозрачной воде и темные движущиеся силуэты обитателей этих глубин.
Через дымку вечного повечерия видел он и жителей верхних террас – серых и длинноруких, огроподобных… малые версии тех, что рыскали на пустошах сразу за Вратами. Похожих на людей созданий он тоже видел: они свободно ходили меж теми.
Очень медленно он спустился и устроился отдыхать на верхушке высокого шпиля, откуда удобно было разглядывать фигуры внизу. Большое их количество стремительно собиралось в толпу у подножия здания. Вскоре они разложили большой костер, привели несколько связанных пленников, расчленили их, а затем сожгли.
Дым поднимался к небу, Пол вдохнул его и испытал немалое наслаждение.
И тогда он распростер крылья и по широкой спирали слетел к тем, кто ждал его на нижней террасе. Они поклонились ему – о да, они поклонялись ему и играли ему музыку на инструментах, которые выли, дребезжали и клокотали. Он расхаживал среди своей паствы, то и дело выбирая кого-то, чтобы пронзить, разорвать своим огромным клювом и когтями. И всякий раз, как он это делал, собрание взирало на него со священным ужасом и очевиднейшим удовольствием.
Затем к нему приблизился некто в медном оплечье, усеянном бледными, медленно тлеющими камнями; в руке у него был стальной трехрогий посох, увенчанный коптящим белым пламенем.
Он пошел за светом и светоносцем в глубь темных покоев одного из зданий – кособокой металлической структуры с покатыми полами и наклонными стенами. В ней было сыро и темно – ни единого окна; затхлый воздух отдавал благовониями. Где-то там на большой глыбе мрамора, холодная и неподвижная, лежала женщина; свечи горели у нее в ногах и в головах, а единственные одеяния составляли ожерелье и пояс из алых цветов, уже тронутых коричневым тлением.
Волосы у нее были цвета белого золота – почти белые на самом деле, – а губы, соски и ногти выкрашены в лазурь.
Издав долгую нежную трель, он взошел по ступеням, на алтарь – и на женщину. Ударив ее раз когтистой лапой и дважды – клювом, он запел, обволок ее своими крыльями и начал медленно двигаться. Тот, с посохом, ударял им о ледяной каменный пол в мерном и неспешном ритме, а белое пламя кидало по истекающим влагой стенам тревожно пляшущие тени.
Немало прошло времени, прежде чем женщина открыла затуманенные глаза, и еще больше – пока навела фокус и пошевелилась. И лишь затем на устах ее затеплилась улыбка.
Когда они трое вышли из храма, прочие уже собрались, и еще больше народу