– Мне очень жаль сообщать вам эту новость, но диагноз подтвердился: у вас рак последней стадии с отдаленными метастазами в печень и легкие. К сожалению, на такой стадии и при таком распространении заболевание неизлечимо, остается поддерживающая терапия, которая улучшит качество жизни и немного продлит ее вам. Мы назначим несколько сеансов химиотерапии и посмотрим, как опухоль отреагирует: если удастся остановить ее рост, это позволит прожить дольше. А пока вы можете ехать домой и принимать симптоматическое лечение: препараты от изжоги, зуда, тошноты, рвоты, болей и температуры. Встретимся через 3 недели на первом сеансе химиотерапии.
Оглушенные, мы сидели с Дином на кожаном диване врачебного офиса и не шевелились. Доктор не сказал только одного – сколько осталось жить Дину. Но Дин не хотел этого знать, а я знала: в голове пульсировала мысль: “Три месяца! Через три месяца будет февраль…”
Онколог, уходя из кабинета, попрощался за руку с Дином и подал руку мне.
– До свидания, – упавшим голосом произнесла я.
– До свидания. – Врач дольше обычного задержал руку в рукопожатии и слегка сжал мне ладонь, сочувствующе положив другую сверху. Он всем видом давал понять, что исход близок.
Последующие недели Дин слабел на глазах. Из сильного, здорового, как бык, мужчины муж превращался в маленького, хилого скелетообразного человека с огромными запавшими глазами. Белки глаз, глядящие из темноты глазниц, из желтого стали приобретать зеленоватый оттенок, что выдавало признак сильнейшего поражения печени. Когда-то черные, как смоль, и густые, как конская грива, волосы стали седеть и выпадать не по дням, а по часам.
Супруга тошнило и рвало, а прописанные врачами лекарства имели незначительный, временный эффект. С каждым днем организм принимал все меньше еды, а то, что успевал съесть, вызывало неминуемую рвоту. Из-за этого любимый похудел так, что пришлось купить новые брюки, на 4 размера меньше прежних.
Все это время муж героически продолжал возить Ванессу каждое утро и вечер в школу и из школы – пожалуй, это было единственным событием на дню, которое немного отвлекало от болезни.
Дина все чаще тянуло лежать, боли в спине и слабость не позволяли долго сидеть. Чтобы освежить и сделать приятное, я часто обтирала ему лицо ваткой, смоченной в спирте, – ему это очень нравилось.
Я верила в благополучный исход и убеждала в этом его, морально настраивая на успех лечения и рассказывая известные в истории чудеса исцеления безнадежных больных. В том числе в качестве живого доказательства приводила в пример случай с известной писательницей Дарьей Донцовой, которой 20 лет назад поставили “рак 4 стадии” и прогнозировали смерть через 3 месяца, а она живет и плодотворно здравствует по сей день (дай ей бог долгих лет жизни). После наших разговоров и моей психотерапии муж приободрялся, получал глоток свежего воздуха и дополнительную порцию жизни, испытывая прилив сил и энергии.
Посреди атак душераздирающего кашля муж успевал выдать:
– Прости меня, моя любовь, я обрек тебя на такую жизнь. Ты не заслужила этой участи.
– Прекрати сейчас же! Это наше общее испытание, не только твое, и мы пройдем его достойно. У бога свои планы на нас.
– Я не хочу быть обузой для тебя.
– О чем ты говоришь, дорогой? Мы же одно целое, мы вместе. Мне в радость ухаживать за тобой, и ты скоро вылечишься, я обещаю тебе!
– Я очень благодарен тебе за все, что ты для меня делаешь. Я не знаю, как бы я жил без тебя и что бы сейчас делал!
– Ты не должен благодарить, милый, я это делаю от чистого сердца.
– Таня, знай: я бы делал для тебя то же самое, если бы что-то случилось с тобой.
– Зная тебя, я даже не сомневаюсь, Дин, и я ценю это в тебе больше всего на свете.
После таких слов мы долго обнимались, я целовала его в исхудавшие щеки, гладила посеревшую голову с поредевшими волосами, целовала ему глаза, нос и губы. Сердце щемило от осознания несправедливости, словно неведомая сила пыталась вырвать из моих рук редкий бриллиант, оспаривая право на него. “Моему бриллианту всего 50 лет, ему бы до 100 дожить, – мечтала я сквозь слезы, – как прожили его прабабушки и бабушки, которые умерли в 105”.
Я плакала каждый день в течение трех месяцев, не показывая слез Дину, и, как ни в чем не бывало, продолжала вести блог в инстаграм* – подписчики не должны были видеть слез. С ними я делилась нашими походами по больницам, но перестала показывать в камеру больного мужа. “Вот поднимется, тогда и покажу его во всей красе”, – наивно утешала себя глупой мыслью. Но именно эта “глупая мысль” держала нас с мужем на плаву и давала стимул жить.
Друзья и знакомые продолжали жить полной жизнью: работали, веселились, наслаждались отпуском на пляже. Пол написал мужу, что едет на Атлантику провести остаток отпуска, звал нас с собой, не предполагая, насколько плачевно состояние Дина. Супруг ответил, что с радостью бы согласился, но не может путешествовать столь далеко.
После отпуска друг заехал к нам домой. Я заметила, как он, не видевшийся с нами последние пару месяцев, был сильно шокирован изменившейся внешностью друга, но не подал вида.
Жизнь шла своим чередом. И только нам с Дином казалось, что мир замкнулся вокруг и мы попали в какую-то роковую воронку судьбы, куда засасывало все глубже и глубже, а вытянуть могло только божье провидение.
Многие из знакомых, коллеги, одноклассники и сотни учеников по спорту, узнавшие про болезнь, звонили и отправляли сообщения в знак поддержки с теплыми пожеланиями:
“Коуч Адамс, желаю тебе скорейшего выздоровления. Твой ученик Том”.
“Дорогой Дин! Выздоравливай, ты сильный и крепкий мужик! Брайан”.
“Поправляйтесь, мистер Адамс, очень расстроен. Майкл Брайт”.
“Дин, поправляйся! Мы с тобой! Твоя кузина Бекки”.
“Друг, мы с тобой! Мы молимся за твое здоровье!”
“Дин! Молю бога о твоем здоровье!”
На телефон мужа приходили сотни сообщений и поступали бесконечные звонки.
В инстаграме* постоянно читала слова поддержки от виртуальных друзей: чужие люди, которых я не видела в жизни, молились за американца Дина Адамса на всех континентах, во всех религиях, на всех языках. Безгранично благодарна моим подписчикам за неимоверную моральную поддержку!
Второй месяц
Перед Новым 2022 годом у дочери в школе состоялся концерт. Она и еще 30 учеников старших классов готовились станцевать на сцене актового зала. К мероприятию дети долго готовились, в том