При встрече со мной Ник издалека махал рукой и, проезжая мимо нашего дома, чуть не выпрыгивал из машины, чтобы отвесить поклон.
У Дина был младший брат. Он жил с семьей обособленно от всех и ни разу не приезжал навестить мать. К нам он тоже не заезжал, мы втроем сами к нему наведывались в гости.
Брата звали Луи Адамс. При упоминании его имени я начинала напевать знаменитую песню Modern Talking “Братец Луи, Луи, Луи…”.
У Луи было трое детей и жена. Жили они в соседнем городе в собственном доме и являлись самыми обычными средними американцами. Брат занимался дизайном интерьеров, жена, Лора, владела клининговым бизнесом.
Луи удивительно не походил на брата… вернее, при одинаковых чертах лица был голубоглазым блондином. Телосложением был узок и вытянут, в отличие от широкоплечего Дина.
При встречах мы обнимались и целовались, супруги привечали нас в доме, трое хорошо воспитанных детей школьного возраста были всегда дружелюбны. Никаких распитий чаев, как у наших людей, и накрытых столов, естественно, не полагалось: пообщавшись полчаса–час, мы с Дином и Ванессой уезжали обедать в ресторане. В целом, братец Луи был вполне самодостаточен и доволен жизнью.
Шло время. Наш союз с Дином крепчал день ото дня. Если в первые месяцы совместного быта мы еще притирались, обижались друг на друга раз в три месяца, а пару раз муж даже устроил сцену ревности, о которой я писала выше, то через полтора года мы перестали ссориться совсем. Когда было недопонимание, мы садились обсуждать и тут же мирились. Когда хотелось надуться, я надувалась ровно на 30 минут, а потом подходила к мужу и извинялась… на всякий случай. Дин никогда не держал обиду и всегда прощал, даже когда я не была права… даже когда вина была полностью моей. Он все равно просил простить, потому что любил и не мог иначе.
– Боже, скажи мне, чем я заслужил такое счастье? Благодарю тебя за мою жену! – завершал примирение Дин.
Коротышка Джо
Как-то раз, когда Люсильда жила с матерью, Дину на телефон начали приходить сообщения от Джо Джонсона, сожителя Кики. По моему твердому убеждению, ему не было дела до дочерей Дина, но Джо хотел, чтобы о нем думали, что он заботится о них, как о собственных. Это должно было сыграть на руку, чтобы лишний раз выслужиться перед новой любовницей, а заодно приблизиться к Дину Адамсу.
Дружба с Дином, как Джо полагал, помогла бы лучше узнать женщину, с которой он начал жить, и наладить на ладан дышащие отношения, с самого начала напоминавшие жизнь в кратере активного вулкана.
“Эй, привет, это Джо. Я парень Кики. Люсильда не хочет оставаться сегодня дома, собирается поехать ночевать к подруге, – написал он в сообщении. Через минуту продолжил: – Я повез ее в дом к Линде, школьной подруге”. На что муж поблагодарил за содействие и настрочил: “Спасибо, Джо, я ценю твою заботу о моих детях”.
Еще через 20 минут последовало новое смс: “Люси уже у подруги, будь спокоен. Кики была сегодня не в себе, я ее успокаивал, но она в ярости на всех. Пришлось увезти Люси от греха подальше”.
Джо знал, как воздействовать на Дина: проявив “сердечную” заботу о его детях и причислив их к “своим”, лживый чувак втирался в доверие к нужным людям. В его двуличии я убедилась позже на собственной шкуре.
Муж не был знаком с Джо раньше, но был наслышан о том, что Коротышка называл Кики “джекпотом”. Нам с мужем попалась на глаза их совместная фотография в соцсети, от чего Дин очень долго смеялся, утирая слезы:
– Удачи этому чуваку с “джекпотом”! Ха-ха-ха-ха!
Муж хохотал несколько дней, вспомнив про Джонсона и Кикимору. Было похоже, что Коротышка еще не раскусил Кики и круто попал: наши с Дином друзья называли его лузером.
Уже намного позже я пришла к выводу, почему Джонсон так хотел подружиться с мужем и после двух встреч стал бить пяткой в грудь и звать его “лучшим другом”. Тем самым он открыл дверь в душу Дина и стал скидывать на него балласт собственных домашних невзгод.
Он горел желанием жаловаться на любовницу и выплескивать накапливающиеся эмоции, получаемые в домашних драмах, перетекавших в драки. Джонсон отдавал себе отчет, что его поймет только Дин, знавший стерву, как никто другой. При этом убеждал, что страсть как любит Кики Адамс и “жить без нее не может”.
Но его страсть к Кики конкурировала с двумя другими, не менее патологическими, страстями: он любил посплетничать и не умел хранить чужие тайны.
Его любимым занятием было посвящать чужих людей в свою личную жизнь, в ответ ожидая услышать аналогичную исповедь, но, по большей части, не получал взаимности, так как мужчины и молодые парни не горели желанием делиться интимными подробностями.
Все, что Джо слышал или видел, благодаря его незакрывающемуся рту, становилось достоянием общественности и, в частности, новой возлюбленной Кики: если новость не нравилась, она устраивала Варфоломеевскую ночь, виня сожителя во всех грехах. Таким образом, неумение держать язык за зубами оборачивалось для Коротышки против него самого.
Руководствуясь отработанным сценарием, Джо выспрашивал у Дина о его жизни, пытаясь найти изъяны и доложить грымзе о наших проблемах, но все, что слышал, были бесконечные нахваливания жены и рассказы об идеальной семье.
Не встречаясь с Кикиморой уже много лет, волей-неволей Дин был вовлечен в их семейные скандалы и разборки и вынужден был терпеть интриги из-за младшей дочери, которая все еще жила в доме с матерью и Джонсоном.
После очередного разговора с Коротышкой Дин приходил домой в полном шоке.
– Неужели я жил с этой женщиной и на месте Джо когда-то был я?! – его глаза были полны ужаса. – Как хорошо, что у меня есть ты! Слава богу, я нашел тебя! – Он складывал руки в молитве и задирал голову вверх. – Господи, благодарю тебя за мою жену и ту жизнь, которую ты мне подарил.
– Настолько все плохо? – смеясь, задавала вопрос я, зная о том, что недавно муж разговаривал с Джо.
– Упаси боже кому-то иметь такой “джекпот”! – произносил муж, затем снова задирал голову и благодарил бога.
Джо искренне считал Кикимору подарком судьбы, не зная о наличии психопатии и трех предыдущих браков, а когда узнал, отступать было поздно: переписал на нее большую часть имущества, ресторанный бизнес и новый дом. Скрывать истинного