Рано утром в воскресенье после встречи одноклассников мы семьей крепко спали, когда во входную стеклянную дверь громко позвонили. После звонка кто-то начал усиленно и продолжительно тарабанить в дверь. От неожиданности я резко проснулась и села в кровати:
– Кто это? – спросила я едва продравшего глаза мужа.
– Не знаю, сейчас посмотрим.
Муж, шатаясь, с взлохмаченными волосами пошел в фойе дома, я тем временем с бешено колотящимся сердцем сидела в кровати, укрывшись одеялом.
“Как хорошо, что муж рядом, так надежно… С ним ничего не страшно, – подумала я. – Что бы я без него делала? Боюсь каждого шороха и точно не смогла бы жить одна в этой глуши”.
В спальню задул свежий утренний воздух с улицы. Я легла, но не сомкнула глаз: судя по отдаленным приглушенным голосам, муж с кем-то разговаривал.
Через 10 минут Дин вернулся.
– Это была моя мама, – произнес он и поспешил лечь под одеяло, чтобы продолжить прерванный сон.
– О, почему ты мне не сказал сразу? Я бы встала и встретила ее. – Для меня было важно проявить должное уважение к Мелани – пожилому человеку и матери мужа.
– Ничего страшного, она заезжала после церкви проведать нас, уже уехала. Передавала тебе привет.
– Как же неудобно получилось, – сокрушилась я. – Давай, позвоним ей позже с моими извинениями, окей? И передадим мой привет?
– Хорошо, – произнес Дин, закрывая глаза. – Давай спать.
Она приезжала к нам редко, но всегда метко: воскресным утром ни свет ни заря. Старушки ее возраста, давние подружки, встречались в божьем храме, чтобы обсосать последние новости городка: друг от друга они узнавали, кого парализовало, а кто внезапно умер, кто сломал шейку бедра, а кто попал в дом престарелых.
Церковная служба начиналась рано и к 8 часам утра уже заканчивалась. Шубутная свекровь по недоразумению, никогда не наблюдавшая за часами, по пути из церкви проезжала мимо нашего дома и считала своим долгом полюбопытствовать о здоровье сына и новой невестки.
При этом разговор с Дином длился ровно 5 минут, после чего заспанный муж возвращался обратно в постель.
Дин предупредил, что могу не вставать ради фразы “Как дела?”
Свекровь передавала нам с Ванессой быстрый привет и уезжала на красном кабриолете домой, к престарелому Фредди.
Проснувшись, я спрашивала мужа:
– Мелани приезжала сегодня утром?
– Да.
– Ты передал ей мой привет?
– Да.
– А ты извинился за меня, за то, что не вышла встретить?
– Да, дорогая, я все передал и все сказал, не беспокойся. Моя мама очень понятливая.
Но через какое-то время уже не требовалось ничего спрашивать: муж сам передавал все, что считал нужным.
Мелани была замечательной женщиной и не требовала повышенного внимания. Год от года она все больше теряла память, иногда не помня, что сказала минуту назад. Ко времени моего приезда это была вполне рассудительная, здравомыслящая женщина, хотя Дин и проявлял беспокойство по поводу ее забывчивости. Но через четыре года моего пребывания в Америке Мелани совершенно разучилась концентрироваться на мыслях и порой не понимала, о чем ведет речь.
Во время прежнего брака Дина свекровь не была вхожа в дом: ее попытки подъехать ближе пушечного выстрела заканчивались бешенством прежней снохи и подливали масла в огонь нового скандала между Дином и Кики. Таким образом, свекровь не появлялась на пороге собственного дома, в котором жила Кики, боясь быть схваченной за шиворот и вышвырнутой на улицу. Поэтому после женитьбы Дина на мне не могла нарадоваться новой невестке с внучкой, от которых сполна получила уважение, почести и внимание, чего не испытывала никогда прежде. Впервые она гордилась выбором сына и не раз просила Ванессу поехать с ней в церковь сыграть на пианино перед приходом, чтобы лишний раз прихвастнуть приобретенной родней.
Собственные внучки свекрови, а по совместительству дочери Дина, как и следовало ожидать, в тайне от отца хихикали над бабушкой, как две мартышки, передразнивая все, что она говорила. Я, не ведавшая подноготной, узнала об этом от Ванессы, своими глазами наблюдавшей мерзопакостное поведение невоспитанных девиц.
В это же воскресенье, пополудни, мать Дина приехала вновь: она и престарелый муж отправились поесть в городское кафе и по пути заехали обсудить с Дином хозяйственные дела. 91-летний Фредди (столько ему было на момент моего приезда), с трудом передвигавшийся с тросточкой, предпочитал оставаться в машине и не выходил из нее, за него все делала жена. Он поднимался с переднего кресла только по приезде в кафе и по возвращении домой.
Я, как обычно, подошла к открытому окну автомобиля поздороваться:
– Здравствуйте, Фредди! Как Ваши дела?
Фредди заулыбался старческим ртом с желтыми зубами и весело произнес:
– Привет! Все хорошо. Как поживаешь?
– Отлично.
Обычно на этом наш разговор завершался. Больше с ним ни о чем не могла говорить из-за невнятного выговора, приправленного южным акцентом, который было еще труднее разобрать, нежели выговор свекрови.
Фредди казался безобидным старичком. Хоть в молодости он и ворочал миллионами и содержал большое ранчо, ферму и автомобильный бизнес, но возраст сделал свое дело: от прежнего большого, зажиточного хозяина поместья остались сморщенная кожа, согбенная спина и тусклые, бесцветные глаза. Несмотря на старость, он не утерял деловой хватки и любви к деньгам: даже в столь преклонном возрасте продолжал создавать капитал. С помощью работающих на него местных мужчин выставлял антикварные автомобили на продажу и имел ферму ослов и быков. До 90 лет Фредди сам водил машину, после 90 доверил это дело жене.
Дин о нем отзывался нейтрально как о человеке и хорошо как о бизнесмене, никогда не превознося и не опуская. В старом Фредди он уважал возраст.
У старика было пятеро детей от первой жены и множество внуков. Один из сыновей, 55-летний Ник, купил огромный участок земли за бесценок у Мелани и начал строиться позади нашего дома, в километре по шоссе. Буквально через год посреди гущи леса на обширной поляне возникли добротный дом и второй домик поменьше с пятью гаражами и подъездной асфальтовой дорогой.
Дин очень сильно злился на мать за то, что та раздает фамильную землю налево и направо, и был уверен, что Ник в корыстных целях уговорил отца и пожилую женщину, начавшую терять память, подписать документы на продажу земли за символическую плату. Таким образом, сын Фредди почти задаром завладел обширным участком добротной земли, принадлежавшей семье Дина.
Пока Ник строился, он часто заезжал к нам на двор то воды набрать в несколько бочек, то инструменты для работы попросить,