Н.Н. Муравьев был моложе В. Бебутова на три года, но его отличали ясный ум, энциклопедичность знаний, трезвая оценка всего, что происходило. Он никогда не принимал скоропалительных решений. На него всегда можно было положиться в любом деле. Он постоянно стремился к познаниям. Бебутов вскоре узнал причины особого расположения А.П. Ермолова к Муравьеву. Отец Н. Муравьева был генералом, которого хорошо знал, очень уважал и ценил командующий. Но сам Муравьев об этом никогда не говорил, а старался добросовестно выполнять все поручения А.П. Ермолова с наилучшим качеством. Это В. Бебутову очень импонировало, так как он сам стоял на таких же позициях. В них чувствовалось родство душ, что и связало их близкими, дружескими отношениями на всю жизнь. Он всегда старался, чем мог, помочь Николаю Муравьеву.
Когда при выполнении Н.Н. Муравьевым поручений А.П. Ермолова выяснилось, что в работе с населением ему недостает знания языков местных народов, особенно персидского и турецкого, то он решил непременно их выучить. В свою очередь В. Бебутов вызвался помочь ему в этом. Он нашел для него подходящих учителей, а при случае и сам старался оказать посильную помощь. В свободное от дел время, бывая вдвоем в штабе, они часто вели разговоры на том или ином языке, который определяли в этот раз. В.И. Бебутов удивлялся тому, с какой легкостью Н.Н. Муравьев осваивал иностранные языки.
Возвратившись из Персии в Тифлис, А.П. Ермолов с головой окунулся в дела. И у его адъютантов дел было невпроворот. Разобравшись с положением дел в Закавказье, он все свое внимание обратил на Северный Кавказ. Расположенный между Россией и Закавказьем, он беспокоил его все больше, поскольку там обстановка была неспокойной.
В то же время А.П. Ермолов внимательно следил за тем, что происходило в Персии после пребывания там русского посольства. Известия оттуда приходили противоречивые. Для того чтобы выяснить там ситуацию, А.П. Ермолов решил направить туда своего представителя. Для этой цели, по его мнению, мог подойти князь В.И. Бебутов, отвечающий всем этим критериям. Поэтому в конце 1817 г. он поручил штабс-капитану Бебутову выехать в Персию и изучить обстановку, по возможности повстречавшись с высшими государственными лицами, в том числе с наследником престола, а если удастся, то и с шахом.
Получив поручение, документы и инструкции, штабс-капитан Бебутов в сопровождении приданного ему для охраны отряда отбыл в Персию. Когда он прибыл в Тавриз, то оказалось, что правитель его Аббас-мирза находился в это время в столице Тегеране. Князь Бебутов решил ехать в Тегеран и там встретиться с Аббас-мирзой. Но визирь категорически отказался выпустить его из города без разрешения Аббас-мирзы.
Оставшись в городе, штабс-капитан Бебутов, не теряя времени, с интересом изучал обстановку в Тавризе и провинции. Он выяснил, что народ нелицеприятно отзывался о русских. На это он не обращал особого внимания, поскольку для него это было не в новинку. А для В. Бебутова было важно докопаться до источника, выяснить, откуда это исходило. Оказалось, что сеид, мусульманин, претендующий на происхождение от пророка Мухаммеда, Мирза-Ахмед уль-Ислам, собрав в большую мечеть жителей – мусульман города, произнес проповедь, в которой подчеркивал, что русские приезжают в Персию лишь для того, чтобы подчинить ее себе, искоренить мусульманство, ввести православие и с помощью этого лишить их отечества, жен и детей. Таким образом, проповедник старался разжечь в народе ненависть и отвращение к русским. В проповеди он призывал людей, чтобы они били русских везде, где встретятся. В.И. Бебутов не сомневался в правдивости того, о чем ему рассказали.
Сам В. Бебутов видел, что в городе царила антирусская обстановка. Поэтому он предпринял дополнительные меры предосторожности. Он воочию убеждался, какое большое значение в это время придавалось пропагандистской кампании в Персии, направленной против России. В. Бебутов был удивлен тем, что это происходило в городе, месте пребывания Аббас-мирзы, добивавшегося наследства персидского престола. Простой сеид без разрешения начальства смело при стечении народа произносил проповеди, оскорблявшие дружественную державу. После встречи с первым министром при тавризском дворе Мирзой-Безюргом князь Бебутов послал к нему переводчика, подпоручика Беглярова, проинформировать о сведениях, полученных в Тавризе, и в этой связи заметить, что такое отношение неприлично Персидскому государству, находящемуся в мире с Россиею.
Ответ министра очень удивил В.И. Бебутова. Тот заявил о том, что ахунды и сеиды учатся и приобретают знания для того, чтобы быть в состоянии о чем-нибудь объявить народу, иначе тот будет недоволен и выскажет свое негодование. Это их обязанность. Из этого ответа В. Бебутов пришел к выводу, что проповеди и подобные речи произносятся в Тавризе по приказам высшего начальства.
По возвращении из Персии В.И. Бебутов о результатах поездки подробно доложил генералу Ермолову. Он также подготовил записку о Персии. В ней он довольно подробно изложил о результатах поездки. В частности, он писал:
«Когда прибыл я в Тавриз и, за отсутствием Аббас-мирзы, тамошний визирь никак не осмелился отправить меня далее без особенного повеления е. выс., который возвращался уже из Тегерана, то я, прогуливаясь иногда по городу и за оным вместе с находившимся со мною переводчиком, сам часто слышал, как народ, называя нас неверными, произносил неприличные и мерзкие слова насчет Русских, на кои я, однако, не обращал никакого внимания, но всегда старался достигнуть источника, откуда сие происходило. Чрез несколько дней удостоверился я от вернейшего, знатного и преданного Русской Державе человека, что по прибытии моем в Тавриз некто из сеидов именем Мирза-Ахмед-шейх уль-Ислам, созвав всех жителей мухаммеданского исповедания, в сем городе обитающих, в большую мечеть, говорил им речь или проповедь, что Русские приезжают в Персию единственно для того, чтобы подвергнуть ее под иго своей власти, искоренить мухаммеданскую веру и ввести свою и что чрез них они лишатся отечества, жен и детей своих. Он старался возбудить в народе дух ненависти и отвращения к Русским, а в заключение, приведя розные причины, советовал и уговаривал их, чтобы они ненавидели Русских и били бы, где только повстречаются с ними. В истине сего я не мог сомневаться, потому что знатный сей чиновник, уведомивший меня о сем происшествии, заслуживает всякое внимание и доверие.
Удивительно было мне, как в столичном городе, где пребывание имеет Аббас-мирза, домогающийся наследства престола Персидского, простой сеид, сам собою, без позволения начальства, осмеливается общенародно произносить проповеди, оскорбляющие дружественную державу. На сей конец после свидания моего с Мирза-Безюргом, первым министром при Тавризском дворе, послал