Каждый день я заходила к Остину. И каждый день его состояние становилось только хуже.
Купер делал всё возможное, но, как он сказал, без нужного антибиотика, его старания были всего лишь временной передышкой перед тем, что рано или поздно может стать неизбежным.
Маркус и Тео ушли сразу после нашего разговора, оставив меня наедине с гневом, отчаянием и чувством полной беспомощности. Они даже не позволили услышать их план целиком, только какие-то непонятные обрывки, а потом просто отчитали, как маленькую девчонку, которая, по их мнению, лезет не в своё дело.
Но это было моё дело.
На четвёртый день всё шло так же, как и в предыдущие. Работа. Забота о Лео. Еда, которая стала казаться безвкусной. Короткий разговор с Джесси, которая только кивала и снова отворачивалась к стене.
Но когда я вечером в очередной раз направилась на восьмой уровень, я замерла перед кабинетом Купера. Дверь была приоткрыта. И оттуда доносились голоса.
Они вернулись.
Я не стала стучаться. Просто толкнула дверь, распахивая её настежь.
Внутри, возле стола, собрались Купер, Маркус, Тео и Грета. Все они что-то громко обсуждали, их напряжённые лица говорили, что разговор был под слишком высоким градусом. Увидев меня, Грета тут же шикнула, заставляя всех умолкнуть.
– Мэди! – воскликнул Тео, его голос был одновременно радостным и удивлённым. – Господи, крошка, ты что, работала на ферме не инструментами, а собой?
Он скривил лицо, насмешливо оглядывая меня с ног до головы.
Я опустила глаза. Земля, трава, капли воды и размазанная грязь – моя рабочая форма сегодня действительно выглядела так, будто я не работала, а сражалась с рассадой в рукопашную.
Но мне было плевать.
– Вы нашли лекарство? – спросила я, игнорируя подколки Тео и делая шаг вперёд.
– Да, Мэди, – спокойно сказал Купер, обходя собравшуюся толпу. – Я уже дал Остину нужный антибиотик. Теперь остаётся только ждать и надеяться, что он поможет.
Надеяться. Как же я ненавидела это слово. Оно всегда означало одно: ты ничего не можешь сделать, кроме как сидеть сложа руки.
– Спасибо, Купер, – тихо выдохнула я, с трудом справляясь с накатывавшими эмоциями.
Мой взгляд скользнул в сторону Маркуса, и только теперь я заметила белую повязку на его предплечье. Кровь в жилах моментально похолодела.
О нет…
Купер сделал ещё шаг ко мне и положил руки на плечи.
– Сейчас я не могу пустить тебя к Остину, – мягко сказал он. – Но как только ему станет лучше, я попрошу кого-нибудь сходить за тобой.
Я кивнула, подавляя желание возразить. В голове не укладывалось, что Остин всё ещё был на грани, а я не могла быть рядом. Сделав глубокий вдох, я расправила плечи и, взглянув на Маркуса и Тео, произнесла:
– Мы можем поговорить?
Они обменялись взглядами, затем синхронно кивнули и вышли за дверь. Остановившись напротив, они скрестили руки на груди и смотрели на меня, ожидая, что я скажу.
– Я хотела поблагодарить вас, – проговорила я, переминаясь с ноги на ногу и до боли сжимая заживающий палец, который ещё недавно прокусила собственными зубами.
Маркус и Тео почти одновременно вскинули брови.
– Не стоит, – после короткой фразы отозвался Маркус. – Мы все делаем то, что должны.
Тео фыркнул, протянул руку и по-приятельски хлопнул меня по плечу, будто мы были закадычными друзьями.
– Да ладно, Мэди, – протянул он с обычной лёгкостью, его улыбка, как всегда, была широкой и нахальной. – Надеюсь, ты зажигала здесь по полной, пока нас не было. Ну, признайся, не скучала же?
Он прищурился, заглядывая мне в глаза, словно собирался вывести меня на чистую воду. Я скрестила руки на груди и приподняла бровь, склонив голову чуть вбок.
– Если ты ждёшь, что я признаюсь, будто провела все эти дни, пьяная, валяясь в том баре, который ты мне показывал, то спешу тебя разочаровать. Всё, что я делала – это торчала задницей кверху на ферме.
Я даже не успела осознать, насколько странно это прозвучало, как вдруг услышала тихий смешок.
Маркус.
Он быстро наклонил голову, но я всё равно успела заметить, как уголки его губ дрогнули, а плечи чуть дёрнулись. Смех? От него?
Я застыла и удивлённо моргнула, не понимая, что только что произошло. Пожалуй, мне стоило бы записать этот момент в личный календарь апокалипсиса и несколько раз обвести этот день красным цветом.
Его короткий смешок мгновенно подхватил Тео, расхохотавшись так, что мне даже показалось, что он собирается похлопать меня по спине.
– Иисусе, принцесса! Кто тебя здесь успел так испортить? – выдохнул он, вытирая воображаемую слезу с уголка глаза.
Я ничего не ответила, продолжая пялиться на Маркуса. Я совсем не знала его, но он казался мне человеком, который никогда не позволял себе хоть что-то, кроме хмурого взгляда и сжатых челюстей. Теперь же он выглядел… на мгновение живым. И мне это понравилось. Пусть на короткое время, но я смогла пробить его гранитный фасад.
Но, словно осознав свою «оплошность», он быстро взял себя в руки и его лицо вновь приобрело привычную непроницаемость. От прежнего веселья не осталось и следа.
Я перевела взгляд на его перебинтованную руку. Белая повязка ярко выделялась на фоне тёмной ткани его формы и плотного узора татуированной руки, и вдруг даже моё веселье быстро испарилось.
– Эта повязка, – тихо сказала я, кивнув в сторону его руки. – Тебя там ранили?
Маркус, как и ожидалось, не стал развивать тему. Он просто кивнул, после чего небрежным движением спрятал руку за спину, давая понять, что разговор на этом окончен.
– Мне жаль, – прошептала я, чувствуя, как в груди сжимается что-то тяжёлое. Вина вползла в мои мысли, с силой сжимая их. То, что они делали, было настолько опасным…
– Здесь нет твоей вины, Мэди, – спокойно сказал он, вырывая меня из мыслей. – Такое случается.
Я молча кивнула, но где-то глубоко внутри эта мысль не отпускала меня. Возможно, это и не было моей виной, но ощущалось именно так.
– Я хотела бы спросить вас… – я подняла голову и посмотрела на них, ощущая, как внутри разгорается новый, неожиданный огонь. – Я хочу попасть в отряд тех, кто уходит на задания.
Воздух в коридоре мгновенно стал тяжёлым, как