Мы устроились на одеялах, и Уэст принялся распаковывать пироги. Всего было три упаковки, в двух по восемь порций и в одной четыре.
– Возможно, ты не в курсе, – сказал Уэст, – но вообще-то Мидоуларк – пироговая столица Дикого Запада!
– Правда?
– Неправда! – рассмеялся Уэст. – Но этот титул наш город честно заслужил.
Он передал мне вилку и начал показывать, что принес. Все пироги я не запомнила, но были среди них земляничный, черничный, персиковый, с банановым кремом, с фисташковым кремом, бататовый, тыквенный, пекановый, лаймовый, вишневый, а также любимчик Уэста – пирог с кокосовыми сливками.
– Какой попробуешь первым?
Его радостное возбуждение передалось и мне. Не могу сказать, что обожаю сладкие пироги – нормально к ним отношусь, хотя ем довольно редко и по ним не скучаю, – но Уэст как-то умудрялся заражать меня своей страстью ко всему, что любил.
Так что я совсем не исключала, что сегодняшний вечер превратит меня в пироговую маньячку.
Целую минуту я изучала пироги, и наконец остановилась на лаймовом. Отломила кусочек вилкой и отправила в рот.
Мать честная! Должно быть, я очень широко открыла глаза, потому что Уэст, просияв, заметил:
– Я же тебе говорил!
– Лучше пирога я в жизни не пробовала!
Так начался наш пироговый марафон. Уэст даже принес из грузовика свой блокнот для рисования, чтобы на чистой страничке вести счет съеденному.
Пока он листал блокнот, я бросила взгляд на некоторые его рисунки – и они оказались хороши. Серьезно, очень хороши.
Мы ели, смеялись и болтали.
– Часто здесь устраивают пикники? – спросила я.
– Раньше нередко бывало. Когда я учился в старших классах, этот обрыв носил неофициальное название «поляна для свиданок». – Тут Уэст лукаво улыбнулся и поиграл бровями так, что сердце у меня затрепетало. – Но теперь, похоже, это в прошлом – иначе вокруг стояли бы ряды машин с запотевшими стеклами.
Я невольно рассмеялась.
– А ты сам часто сюда наведывался?
Уэст покачал головой.
– Не особенно. Но когда мне было лет шестнадцать, мы с Густом водили одну машину на двоих. Как-то раз вечером, когда наш грузовик стоял возле Большого дома, лежу я в кузове, любуюсь луной и звездами – и вдруг слышу, Густ тихонько выскальзывает из дома. Мне стало любопытно, куда это он собрался, так что я сидел тихо и не подавал голоса. И тут он залезает в кабину и куда-то отчаливает.
– А ты все сидишь в кузове? – воскликнула я сквозь смех.
– Ну да! Он останавливается и подбирает одну девчонку, Мэнди Миллер. Тут я уже понимаю: дело неладно, я попал – но мне кажется, что признаваться уже поздно. Он привозит Мэнди сюда – и вместо того, чтобы заняться своим делом в кабине, как все нормальные люди, они выходят и опускают борт!
Тут я захохотала, держась за живот. Стоило вообразить себе несчастного Уэста, который обломал свиданку старшему брату, – и едва не упала от хохота.
– Когда Густ меня увидел… Бог ты мой, у него чуть дым из ушей не пошел!
– А ты что? – спросила я, задыхаясь от смеха.
– Просто им помахал: мол, привет, ребята, – пожал плечами Уэст. – А как насчет тебя? – спросил он. – Попадала в истории?
– Много раз, – ответила я. – Но совсем не такие смешные.
Уэст потянулся ко мне, заправил за ухо выбившуюся прядь волос.
– Тогда расскажи что-нибудь другое, – попросил он.
– Что ты хочешь узнать?
– Тебя, – просто ответил он. – Расскажи о себе то, чего никто больше не знает.
Я откусила кусочек пеканового пирога и задумалась.
Пожалуй, есть множество вещей, которых никто обо мне не знает – просто потому, что никто никогда не спрашивал. Вряд ли кто-то знает меня по-настоящему. Пожалуй, никто до сих пор и не стремился узнать.
И если это так – я счастлива, что Уэст стал первым.
– Когда я была маленькой, то хотела сниматься в «Верной цене»[10], – выпалила я. Ну да, разумеется, из всех моих секретов первым пришел на ум самый дурацкий! – Запускать шар, показывать блендер последней модели, гладить по капоту новенький «вольво» – мне казалось, ничего лучше и быть не может!
Уэст улыбался до ушей – удивительно, как у него не заболели щеки.
– Ада Харт, – серьезно сказал он, – из тебя вышла бы лучшая ведущая «Верной цены» за всю историю передачи!
– Да брось! – рассмеялась я и толкнула его плечом.
Вот так мы провели следующую пару часов. Рассказывали друг другу забавные истории, и я бережно собирала все новое, что узнавала об Уэсте, и сохраняла у самого сердца.
23. Уэст
В четверг я забежал в Большой дом покормить Лоретту, а потом вернуться на ранчо, когда зазвонил телефон.
Ада.
– Привет, милая! – поздоровался я.
– Привет, ковбой!
И снова от одного звука ее голоса сердце подпрыгнуло до небес. Пару недель назад я говорил себе, что «кажется, влюбляюсь» в Аду – теперь не сомневался, что влюблен в нее по уши.
Но ей об этом знать не стоит. Еще рано.
– Что такое? – спросил я. – У тебя ничего не случилось?
– Да нет, просто хочу узнать, не заедешь ли ты сегодня к нам? На следующей неделе начнем расставлять мебель, и до этого хотелось бы кое-что с тобой обсудить.
Трудно было поверить, что наш проект скоро завершается! До конца работы оставался примерно месяц, и Ада была чертовски занята. С каждым днем она уходила из Небесного дома все позже и позже. Я знал, что она устает, и мечтал чем-нибудь ей помочь.
В последнее время, приползая в Большой дом на ночь глядя и в полном изнеможении, она начала приходить ко мне в спальню. Несколько ночей в неделю мы проводили вместе: я обнимал ее и легонько гладил по спине, пока она не засыпала.
– Могу заехать в Небесный дом прямо сейчас, – ответил я.
В трубке наступила тишина. Вот черт! Что я такое брякнул?
– Уэстон! – заговорила она. – Мне показалось или ты только что назвал наше будущее гостевое ранчо «Небесным домом»?
Черт, неужели я произнес это вслух?
– М-м… ага, – ответил я.
– То есть ты все это время так его называл про себя?
Я сглотнул.
– Ну да.
Она помолчала еще несколько секунд, а потом сказала:
– Знаешь что? За всю свою жизнь я еще не слышала более удачного названия! Не могу поверить, что все эти месяцы ты его скрывал!
– Что, прости?
– Правильно извиняешься! А теперь тащи сюда, прямиком на небеса, свою задницу