– Нет! – ответила я. И, увидев, как у него поникло лицо, поспешила исправиться: – То есть – да, хочу пойти на свидание, и нет, мне не надо об этом думать. – В конце концов, Уэст – не Ченс, а я – не та Ада, какой была несколько лет назад.
Он снова просиял – точно солнышко выглянуло из-за туч.
– Тогда в субботу?
– В субботу, – ответила я. Тихо, словно загадывала желание.
Уэст улыбнулся – на щеках появились ямочки, и мне страшно захотелось одну из них поцеловать. Прямо здесь, на рабочем месте. Он наверняка покраснеет, а краснеющий Уэст – мой любимый Уэст!
– Ада! – послышался голос Эвана, и солнце по имени Уэстон Райдер скрылось за облаком.
К нам подошел Эван; вид у него был обеспокоенный.
– Что такое? – спросила я.
– Штормовое предупреждение, – ответил он. – Сейчас пришло всем на телефоны. В течение следующего часа разразится буря. Велят найти укрытие.
Взглянув на экран своего телефона, я обнаружила на нем такое же извещение. Должно быть, пропустила его, увлеченная ямочками Уэста.
– Ясно, – сказала я. – Все, что можем, прикрываем брезентом и распускаем всех по домам.
Уэст и Эван со скоростью молнии взялись за дело. Закрыли все, что могли – Уэст даже распорядился затянуть брезентом окна на случай сильного ветра. Окна мы пока не заменили – это планировалось на завтра, – так что от бури они могли пострадать с большей вероятностью, чем новые. А на старые окна у меня были кое-какие планы, и для этого требовалось сохранить их целыми и невредимыми.
Не прошло и двадцати минут, как бригада разъехалась по домам – а небо уже сильно потемнело.
– Не хочешь остаться? – спросил Уэст у Эвана, который покидал дом последним, вместе с нами. – Похоже, польет с минуты на минуту – а мы в Большом доме тебе всегда рады.
Эван покачал головой.
– Спасибо, но я как-то прикипел душой к своему гостиничному номеру. Ничего, все будет нормально.
Я подошла, чтобы его обнять. Вообще-то я так делаю не слишком часто, и по реакции Эвана это было заметно – он замер на секунду, а затем неловко обнял меня в ответ.
– Напиши, когда доберешься, ладно?
– Непременно, – ответил Эван. – И вы двое берегите себя.
Он выпутался из моих объятий, пожал руку Уэсту и направился к дверям.
– Не возражаешь, если сейчас поведу я? – спросил Уэст.
Несколько раз в неделю я сама отвозила нас в Большой дом, чтобы потренироваться в езде на механике. Получалось все лучше и лучше; однако вести машину в бурю я определенно была не готова, так что благодарно кивнула.
– Ну что, готова ехать?
Я огляделась вокруг, проверяя, все ли в порядке и не забыла ли чего-нибудь. Не то чтобы я хорошо понимала, как следует готовиться к буре – скорее, ориентировалась на интуицию. И была очень рада, что Уэст рядом.
– Да, пошли, – ответила я.
Уэст отворил новенькую входную дверь – в том, что она выдержит бурю, я не сомневалась, – приобняв меня пониже талии, выпроводил за порог и запер за нами дверь. На крыльце взял меня за руку, переплетя пальцы с моими – и я не противилась.
Хотя уже лил дождь, Уэст открыл для меня пассажирскую дверцу и подождал, пока я сяду – лишь после этого захлопнул дверь и направился к сиденью водителя. Под открытым небом мы провели не больше десяти секунд, но я успела промокнуть насквозь, а с полей ковбойской шляпы Уэста капала вода.
– Что ж, поехали домой, – сказал Уэст, захлопывая дверь.
Словно подчеркивая его слова, вдалеке прогремел гром. Мы двинулись к Большому дому; чем дальше, тем сильнее дождь барабанил в ветровое стекло.
Снова прогремел гром, на этот раз так близко, что я подпрыгнула. Уэст протянул руку и опять сжал мою ладонь.
И опять я не возражала.
Большим пальцем он успокаивающе поглаживал меня по руке, а когда хотел переключить скорость, клал мою ладонь на рычаг, а свою поверх нее, как и в мой первый день «учебы».
Но сколько изменилось с того дня!
Ветровое стекло заливал дождь. Вдоль дороги качались деревья, на горизонте сверкали молнии.
«Дворники» машины не справлялись с ливнем, и когда что-то маленькое и бурое выскочило на дорогу, я почти его не разглядела. Но Уэст заметил. Он резко повернул, и я едва не ткнулась лбом в стекло.
Уэст остановил машину, отстегнул ремень безопасности и перегнулся ко мне. Не успела я понять, что происходит, как он уже сжал мое лицо в ладонях.
– Прости, милая! – воскликнул он, судорожно ощупывая мое лицо, шею, плечи. – Ты в порядке?
Я кивнула. Со мной все было в порядке – да, тряхнуло, но едва ли сильнее, чем случается в Сан-Франциско в час пик.
– Мне пришлось свернуть. Там, кажется, теленок на дороге. – Он вновь принялся меня ощупывать, словно искал повреждения.
– Со мной все хорошо, – сказала я. – Правда! – Но он все блуждал ладонями по моему телу, будто не верил. – Уэст! – сказала я твердо, а затем наклонилась к нему и поцеловала в щеку. Он застыл как статуя. – Все хорошо. Я цела. – А теперь в другую щеку. – Ты сказал, там теленок выскочил на дорогу?
– Да… кажется, да. Не уверен. Надо проверить.
– Ладно, – ответила я, по-прежнему почти соприкасаясь с ним носами. – Тогда давай проверим.
Услышав предложение вместе отправиться под дождь искать теленка, Уэст вышел из транса (или не знаю уж, что это с ним было, когда он подумал, что я ранена).
– Подожди здесь, – сказал он. – Сейчас вернусь.
Возразить я не успела – он распахнул дверь и был таков.
– Да черта с два! – заявила я себе, ибо в кабине больше никого не было, и выскочила за ним.
С небес лились потоки ледяной воды. Действительно ледяной, чтоб ее – через несколько секунд я промерзла до костей! Уэст направлялся к небольшой рощице; чтобы его догнать, мне пришлось перейти на бег.
Я схватила его за руку (не знаю, когда успела стать такой любительницей держаться за руки), и он немедленно обернулся.
– Я же просил тебя оставаться в машине! – сказал он сурово, но в глазах читалась мольба.
– А я хочу помочь, – ответила я, выдвинув подбородок. – И все равно я уже здесь.
Уэст шумно вздохнул. Этот вздох я расслышала сквозь вой ветра и шум ливня – поверьте, это что-то да значило.
– Ладно, идем. – И он пошел дальше, под сень деревьев.
Уэст оказался прав. Через несколько минут мы нашли