Исайя еще сильнее сжал пальцы, и Квинт внезапно обмяк. Удивленный Исайя немного ослабил хватку. Затем почувствовал, как что-то холодное, как лед, вонзилось ему в живот. Через мгновение холод сменился жаром, и его пронзила боль. Он захрипел и начал оседать на землю.
Падая, Исайя мысленно перенесся в хижину в Северной Каролине, когда от его ножа погиб Роберт Маккембридж. И тут все мысли погасли.
Сайлас Квинт стоял над неподвижным телом раба и ловил ртом воздух. Он вздернул голову и принюхался, как загнанный зверь. Не было слышно ни звука, ни вскрика, и он задышал свободнее. Раб еще не умер, но скоро умрет с распоротым-то животом. Оттуда хлестала кровь, кишки вывалились, как огромные черви.
Первой мыслью Квинта была гордость за себя, что достало мужества это сделать. Он в жизни ни на кого руку не поднял, всегда отступая при малейшей опасности для себя. С Мэри все вышло иначе, это была случайность, к тому же она была женщиной. Но зная, что Леон однажды уже убил, Квинт перед встречей вооружился ножом. Он не то чтобы по-настоящему испугался, раб не осмелился бы напасть на белого. Но все же Квинт пришел подготовленным и теперь поздравлял себя с этой предусмотрительностью.
Затем его мысли переключились на то, чем это обернется для него лично. Опасности быть заподозренным не было. Никто не знал о его встречах с Леоном. Рабы с плантаций всегда дерутся между собой, так что все спишут на другого раба.
Смерть Леона ничего не меняла по отношению к Ханне. Она не знает, кто именно из рабов снабдил Квинта этой информацией, так что тут он по-прежнему был на коне. Бумаги со знаком Леона в случае необходимости могли бы послужить подтверждением его слов, но Квинт был убежден, что ее светлость, миссис Ханна Вернер, была слишком напугана, чтобы требовать еще каких-то доказательств.
Теперь надо поскорее отсюда убираться. Он нагнулся и сухими листьями вытер нож от крови. Потом хотел повернуться в сторону дерева, к которому привязал лошаденку, но замешкался, вспомнив про монеты в кармане у Леона. Их хватит на одну-две бутылки рома…
Нет, лучше не рисковать. Чем дольше он тут задержится, тем больше опасность, что его обнаружат.
Он взгромоздился на конягу и треснул каблуками по ее тощим бокам, пытаясь выжать из нее хоть немного прыти.
Квинт хрипло рассмеялся. Скоро он сможет купить хорошую лошадь, может, даже заведет собственную коляску с рабом на козлах. У ее светлости много рабов, она уж, наверное, уступит одного бедному престарелому отчиму.
По пути к хижинам рабов Ханна еще раз подумала о том, как ей поступить. Она никак не могла войти в дом, где спит множество мужчин и потребовать одного из них для приватного разговора. Она замедлила шаг и, наконец, вовсе остановилась в нерешительности. Поглядела на хижину Генри. Он жил отдельно с женой и тремя детьми. Света у него не было. Может, разбудить его и попросить привести ей Исайю? Но как она может это сделать, не посвятив Генри в свое дело? Он и так уже достаточно озадачен ее отношением к рабу, известному ему под именем Леон.
Ханна вздохнула и повернула обратно к дому. И тут услышала со стороны дороги удаляющийся цокот копыт. Мгновение погадав, кто это может ехать из «Малверна» в этот час, она зашагала по тропинке, ведущей к дороге. Еще немного послушала цокот копыт, но звук этот смолк в ночи, когда она подошла к стоявшей у дороги рощице.
Оттуда раздался какой-то звук. Ханна остановилась и прислушалась. Крадущийся ночной зверь? Звук послышался снова – кто-то стонал.
Она сделала глубокий вдох и пошла на звук, уйдя под ветви деревьев. Промежутки между ветками освещала луна. На секунду Ханна остановилась, но ничего не услышала и двинулась дальше. Затем в круге лунного света увидела что-то лежащее на земле. Похоже на тело.
Ханна рванулась вперед. Это и вправду было тело мужчины! Она опустилась перед ним на одно колено, прежде чем увидела кровь у него на животе и выползшие оттуда кишки. Она вскрикнула. Это был Исайя. Мертвый! Еще минуту назад он наверняка был жив, но теперь жизни в нем не осталось.
Она с трудом поднялась на ноги и кое-как дошла до ближайшего дерева. Живот ее вздулся, и Ханну вырвало. Прошло немало времени, прежде чем она снова смогла ясно мыслить.
Первым порывом было броситься за помощью. Ханна даже сделала пару шагов, но замерла, когда голова прояснилась.
Кто убил Исайю? Она подозревала, что это сделал Сайлас Квинт. Но как ей это доказать? У нее был лишь рассказ Исайи, что он должен встретиться с Квинтом, но теперь Исайя мертв.
И тут четко и ясно в ее памяти всплыли все угрозы, которыми она осыпала Исайю: дважды, из них один раз при свидетелях. В первый раз Ханна впала в истерику и угрожала убить его. Она могла надеяться, что люди с плантации, по крайней мере Бесс и Андре, станут молчать. Но доставивший письмо Майкла незнакомец тоже все слышал и, несомненно, более чем охотно заговорит, если возникнет нужда. А затем, чуть позже выйдя из кабинета, Ханна снова угрожала Исайе, и Генри случайно все услышал. Черт подери! При теперешних обстоятельствах ее легко могут обвинить в убийстве. После событий прошедшего дня Ханна не смогла бы с успехом утверждать, что Исайя хотел ее изнасиловать, а она его за это убила. Будь Ханна на это способна, ее слова никогда бы не подверглись сомнению. Но теперь… теперь еще возникло дело с Сайласом Квинтом…
Несомненно, Квинт сейчас знает все, включая то, что Исайя убил ее отца, и это может послужить доказательством наличия у нее мотива. Если все расскажет Сайлас Квинт…
Теперь этот негодяй будет появляться здесь снова и снова, а у нее не остается иного выхода, как давать ему деньги. Давать и давать, пока он не высосет все. А если Майкл вернется, и Ханна выйдет за него замуж, как она объяснит, куда уходят деньги? Если же она откажет Квинту, тот в конечном итоге дойдет до Майкла и выложит ему все. Вот тогда и наступит конец всему.
Тут Ханна поняла, что надо делать. Возможно, она знала, что это единственное решение уже тогда, когда Квинт ей все выложил. Но она не хотела смотреть правде в глаза и тем более осуществлять задуманное. Ханна давно решила охранять себя всеми средствами. А теперь еще приходится