— Предатель… точно… он взорвал лечебницу. Такое мог сделать только один человек на земле, Ник Эйверитт. Военный до мозга костей.
— Родственник мэра?
— Не просто родственник, он его брат.
— А кто тогда убил мистера Эйверитт? Купер?
Наоми посмотрела на мужчину, испытывающим взглядом.
Мистер Рассел вздохнул.
— Это старая история, которая тянется слишком долго, и я не стану мучать тебя подробностям. Скажу тебе только одно, его погубил собственный страх.
—Кое-что я знаю, - сказала Наоми. — И вы в этом деле замешаны не меньше. Как например то, что произошло с девочкой… Сэнди Колман.
Мужчина закрыл лицо рукой и медленно провел вниз к подбородку.
—Я не стану с тобой спорить, Наоми. Все, что я пытаюсь сейчас сделать, это больше не повторить своих ошибок. А их у меня чертовски много.
— Вы сможете позаботиться о Саше? — спросила Наоми.
—С великой радостью, — ответил мужчина.
—Какое по вашему мнению самое безопасное место в городе?
Мистер Рассел задумался.
– В участке сейчас творится черти что… магазины грабят… думаю, я знаю куда можно отправиться. В библиотеку. Культисты вряд ли туда сунуться.
—Судя по тому, что мы видели, сейчас для них даже комиксы покажутся как «Бесконечная шутка», — проговорила Наоми.
Они добрались до пересечения улиц Эдварда Смита и Дасти Роуд, Наоми указала рукой, чтобы мужчина остановился.
—Дальше я сама.
— А ты не боишься?
—До усрачки, — ответила Наоми. Это было единственной фразой, которая точно передавала ее состояние.
—Возьми дробовик, тебе он нужнее.
Мистер Рассел остановил машину.
—Тогда, встретимся в библиотеке, Наоми. И не дай себя запугать.
Наоми пробиралась мимо темных переулков. При каждом подозрительном звуке, она падала на землю или пряталась за все, что попадалось на пути, будь то мусорный бак, или забор.
Огонь на холме разгорался еще больше, и на город, как снег, опускались крупинки пепла. Ей хотелось сейчас взять карту округа Валевут и там, где стояла точка со словом Уэллстон, зачеркнуть и написать другое, «Безумие».
Она слышала, как с криками: Во славу Великой Матери, разбиваются стекла витрин магазинов, мимо пробежал человек с красной меткой на лбу. Совсем как у тех двоих на руке, что забрали Натана.
Как люди могут не верить в ад, когда им вполне по силу его устроить своими руками. Наоми стала припоминать всех людей, с кем хоть как-то общалась, но этот список оказался настолько мал, что его пришлось бы разглядывать под микроскопом. Ей плевать на тех, с кем она работала, кроме Джонни, конечно, а на этом список заканчивался. Еще были родители, но при одном их упоминании, она тут же переключалась на то, что сказала ей мисс Грейсон.
— Мне глубоко насрать, что думают обо мне люди, — проговорила Наоми про себя. Вышло неубедительно.
— Мне…глубоко…насрать… —
Она специально делала после каждого произнесенного слова паузу, чтобы как следует прочувствовать.
— Что… думают… обо… мне… л-ю-д-и. Люди!
Наоми усмехнулась, а ведь и правда. Чего она боится? Она вышла на дорогу и открыто зашагала мимо трахающихся и беснующихся когда-то не самых последних жителях Уэллстона.
—И мне глубоко насрать, что думают обо мне люди! — крикнула Наоми женщине, которая пыталась запихать себе между ног вантуз, с тем же самым дурацким символом на лбу. В ответ на нее посыпались проклятия. Теперь для Наоми это было заклинанием, которое ограждало ее от окружающего мира. В руках у нее дробовик, а внутри уверенность, что она черт возьми, не просто Наоми Кейн, дочка отца-педофила, извращенца и вечно сидящей на антидепрессантах матери. Теперь она…
Наоми запнулась.
Слова повисли в воздухе. Она представляла их встречу немного иной. Она должна состояться в тот момент, когда будет к этому готова и теперь она поняла, что этого момента не существует.
— Дж-и-и-и-н! — воскликнула Кейт Кейн, размахивая шляпкой. — Дорогой, посмотри, это же наша дочь!
Лукас Кейн стоял и заглядывал в окно, держа одну руку в штанах и ритмично подергивая ей туда-сюда.
—Кто? Наоми? — спросил он, сопящим голосом.
—Да дорогой, наша Наоми. Ну иди сюда, обними свою мамочку.
Кейт Кейн развела руки.
—Ты… не моя мама, — ответила Наоми и сделала шаг назад.
Женщина с безумными глазами и сектантским знаком на лбу, выпятила нижнюю губу и нахмурила бровки, совсем как маленькая девочка.
—Ты слышал, дорогой, что она про меня сказала?
—Ч-ч-то?
Мужчина несколько раз нервно моргнул, дернулся, его лицо разгладилось, он глубоко выдохнул и вытер руку об пиджак.
— Что ты там говоришь, дорогая?
— Наоми сказала, что мы не ее родители, — проговорила Кейт Кейн.
—Она так сказала? — переспросил Лукас Кейн, вытягивая ремень из брюк.
—Точно… так и сказала, слово в слово, — подтвердила женщина.
—Тогда мне придется ее наказать.
Мужчина улыбнулся и стал наступать на Наоми.
— Если бы ты не отреклась от истины, то из тебя вышла бы послушная девочка. Помнишь, какой ты была послушной, Наоми? Папочке нравилось твое послушание.
Он махнул ремнем в воздухе.
– А теперь ты плохая девочка, Наоми, очень плохая девочка!
Наоми попятилась, делая шаг за шагом, пока не уперлась спиной о стену.
— Не сопротивляйся, Наоми, — говорила Кейт Кейн. — Дай папочке показать любовь Великой Матери… дай ему ее показать.
—Не подходи!
—Дорогой, возьми ее прямо здесь.
Лукас Кейн махнул ремнем еще раз и на этот раз металлическая пряжка обожгла Наоми лицо.
—Мне глубоко насрать, что думают обо мне другие, — сорвалось у Наоми.
Мистер Кейн остановился и поморщился, как от зубной боли.
— Что ты сказала?
—Мне глубоко насрать, что думают обо мне другие, — с вызовом произнесла Наоми.
И тут тормоза, которые все это время сдерживали груз обиды, боли и всей недосказанности, что со временем превратился в многотонный контейнер, не выдержали и с сильнейшим скрежетом вырвали из нее целый поток слов.
—Ты, грязный похотливый мудак, — Наоми ударила Лукаса Кейна прикладом в плечо, отчего он шлепнулся на задницу. – Я терпела, когда ты меня трогал, унижал, заставлял слушать эту чертову классическую музыку.
Наоми уже перешла на крик.
— И наконец, когда ты взял меня силой