Марк Смит отпустил прыщавого паренька и подошел к Джонни поближе.
— Ну что малыш, готов умереть?
На холеном лице Марка проступили складки.
«Он так улыбается, когда чем-то доволен», — подумал про себя Джонни.
— Жаль, твоей шлюшки Наоми нет, я бы поразвлекся с ней, пока ты истекал кровью. Джонни Рассел младший, справляясь с головокружением, от притока крови, все же нашел силы ему ответить.
— Если бы Наоми была здесь, то скормила тебе собственный хрен.
Джонни отхаркнул сгусток крови.
— Но ты слишком тупой, чтобы понять простую истину…
Джонни умолк и устало закрыл глаза. Эти два предложения сильно его утомили, а черные пятна, что давили на глаза, пульсировали в голове, будто кто-то игрался с выключателем. «Вот она, шестая буква, Джонни», — подумал он. «Ты открыл чертову последнюю букву и что ты видишь теперь? Ха! Дурдом! И правда, по-другому это не назовешь».
— Какую еще истину? — спросил Марк.
Его бесило, что даже в беспомощном состоянии, Джонни вел себя надменно.
– Опять строишь из себя самого умного? Ну! Отвечай мне! Кому говорю сраный ублюдок! В сердцах, он ударил Джонни кулаком в грудь. Роберт Купер заставил Марка заткнуться, так как тот разошелся не на шутку и привлекал к себе внимание.
— Подойди ко мне дитя, — проговорила Саманта, обращаясь к Марку Смиту.
Марк не сразу осознал, что обращаются к нему и лишь когда босс пихнул его вперед, то нерешительно побрел к Саманте Де Ламаркан.
«Вот он, самый искренний и сильнейший страх из тех, что она когда-либо встречала», — подумала женщина.
От парня исходил шлейф такой силы, что невозможно было устоять. Редчайший из страхов. И как ему удалось столько прожить? С таким страхом лишь рождаются, а затем он постепенно угасает, приглушается инстинктами самосохранения. Саманта много знала о людях.
— Как тебя зовут, дитя? — спросила Саманта.
Марк не смотрел ей в глаза, он вообще старался не смотреть никуда, его трясло от ужаса. Он не верил во всю эту чушь, что говорил его босс, но тем не менее со всем соглашался. Так удобнее всего жить. Где бы еще, как не в Уэллстоне он смог занять должность помощника шерифа. Да его гнали из всех учреждений ссаными тряпками. А здесь… он думал, что его боятся.
— М-м-а-р-к, — промычал парень.
— Это почти как Марко. Так зовут моего сына. Скажи Марк, что ты здесь делаешь?
— Пришел… чтобы…, — Марк запнулся и молчал.
— Пришел, чтобы что?
— Не знаю, — ответил Марк, и закрыл лицо руками.
Он мечтал, чтобы сейчас все исчезло или мистер Купер вышел и сказал за него слово, как это обычно бывало. Но ничего не происходило.
— Вы слышали это? — спросила Саманта. — Он говорит как истинный неверующий. Саманта Де Ламаркан поднялась с места. Неужели, мы все ждали этого дня, ради того, чтобы в наших рядах появился тот, кто попирает все, во что мы верим?
— Нет, — прокричала Кейт Кейн, а за ней и весь зал.
— Разве, таким людям место среди нас?
— Н-е-е-е-т! — прокричала толпа.
«Вот оно», — подумала Саманта Де Ламаркан, — «то самое начало конца».
— Что мы должны делать с такими как он? — спросила женщина. Блеск безумия охватывал их головы, он передавался как огонь по факелам и уже весь зал был сплошным пылающим пожарищем.
— Уничтожить, — закричала миссис Мерфи, а с ней и двое ее детей.
Толпа ревела и негодовала. В Марка полетели пластиковые стаканчики, а он упал на колени и вскрикивал, как от жуткой боли, каждый раз, когда один из них все-таки достигал своей цели.
Джонни все видел и даже испытывал к Марку жалость. Но именно ту, что бывает, когда ты видишь автомобиль, который на всей скорости сбивает собаку, а она все никак не умирает. Человеком он его не считал.
— Это будет нашим небольшим напоминанием об опасности стать отступником… немой проповедью, — сказала Саманта Де Ламаркан.
Она проникла в мысли Томаса и подала ему сигнал.
Огромный, как мраморная глыба, Том навис над Марком, который до последнего верил, что все это не по-настоящему. Мужчина взял его за шею одной рукой и поднял высоко над полом. Хрипы, стоны, карабканье ногами по невидимой лестнице, все это встречалось одобряющими криками.
Том накрыл голову свободной рукой и послышался хруст черепа. Марк нашел среди толпы лицо шерифа, он то, скорее всего сейчас пытается протиснуться, чтобы его спасти. Но что это? Роберт Купер смотрел прямо ему в глаза и равнодушно улыбался. Может быть, ему показалось? Кажется, пальцы больше не сжимали его шею. Но снова его голову просверлила волна боли.
И тут Марк Смит увидел Джонни. Их головы были почти на одном уровне, только Джонни висел вверх ногами. Он что-то шептал ему… что?
Марк прищурился и принялся внимательно следить за движением губ. Когда он наконец разобрал эту коротенькую фразу, что Джонни повторял и повторял, до него наконец дошло. «А ведь он прав…», — пронеслось в его голове и это было последнее, о чем он успел подумать.
Том рванул руку, послышался хруст, и голова отделилась от шеи. Но еще несколько секунд, Марк видел перед собой лицо Джонни
– Они тебя обманули!
Толпа аплодировала и свистела, и каждый, кто стоял неподалеку от обезглавленного тела Марка Смита, брошенного на пол, считал своим долгом пнуть или наступить.
Саманта наклонилась к лужице со светлой кровью и несколько раз обмакнула в ней пальцы, как в чернильнице.
— Ты следующий, — прошептал Николас Эйверитт на ухо Джонни.
— Это знак, дети мои…, — говорила женщина и подойдя к Кейт Кейн начертила у нее на лбу, прямо под чудесной шляпкой, символ.
— Это символ того, что вы совершенны и каждый ваш день будет днем жизни ради Великой Матери.
Эмили проделала тоже самое с Лукасом, отчего он чуть было не кончил прямо в штаны. И так один за другим, люди подходили и получали особый знак.
— Я думаю, моим детям нужно немного