Понятно, что каменный дракон оставался глух и неподвижен, но у меня возникло идиотское подозрение, будто подпаленный артефакт перестал отправлять и принимать сообщения из космоса. Хотелось попросить свекра подать какой-нибудь знак.
– Ладно, молчание – знак согласия, – пробормотала я и, вытянув руки, бросила шкатулку с золотой статуэткой в воду. Подношение упало с громким плеском, подняв брызги, и немедленно пошло ко дну. – Мы ведь договорились, господин Нордвей? Статуэтка золотая, вылита по образу вашей жены. В общем, все, что вы любите. Наслаждайтесь. До встречи.
Я развернулась, придержав злосчастные рога, но посчитала, что обещание встретиться прозвучало слишком многообещающе.
– В смысле, до встречи, но не на том свете, – въедливо уточнила будущему свекру. – Мы с Эсхардом скоро вас навестим. Обещаю.
Внезапно со статуи осыпались мелкие камушки, словно изваяние шевельнулось. Видимо, что-то упало сверху, через отверстие в пещерном своде, но на затылке от суеверного страха зашевелились волосы. Странно, что рога, торчащие на башке, не затрепыхались.
Встретивший меня Илайс не задал ни одного вопроса. Из пещеры мы выходили в молчании. Площадь оказалась заполнена народом. Стоило выбраться на солнечный свет, как внезапно толпа смолкла, словно в один момент сотни людей и драконов лишились голоса. Секундой позже абсолютно все, как по команде, согнулись в поклоне… По спине побежали мурашки, от шока я не смела пошевелиться.
– Объясни, – едва слышно потребовала у Илайса.
– Приветствуют тебя, будущая супруга владыки, – пояснил он на родолесском языке.
В вагончике воздушной дороги я поднималась в одиночестве. Проявив удивительную деликатность, Илайс остался со стражами в повозке. Видимо, понимал, что мне остро необходимо переварить ошеломительную встречу с подданными кейрима. Когда мы проходили через расступившуюся толпу, кое-кто пытался протянуть руки, чтобы ко мне прикоснуться. Хорошо, что я была окружена стражами, могла инстинктивно кого-нибудь огреть магией. Вышло бы скверно.
Кабинка покачивалась, приближались дворцовые башни, словно вырастающие из горы. Движение остановилось, слуга открыл дверь, чтобы помочь мне выйти. В центре площадки, заложив руки за спину, стоял Эсхард.
Не веря собственным глазам, я шагнула из вагончика и немедленно шарахнулась ветвистыми рогами. Пара веточек отломилась, венец съехал на затылок, а казалось, что сидел, как приколоченный гвоздиками, и давил на голову. Выругалась, зачем-то вернула его на макушку, хотя в этом уже не было никакого смысла. И тыкала этим ветвистым варварским украшением Эсхарду в лицо, когда он крепко меня обнимал.
– Почему ты с рогами? – через паузу спросил он.
– Они связывают меня с твоими предками, – ответила я. – Думала, что ты не проснешься, и пошла с ними договариваться.
– И много сказали предки? – со смехом спросил владыка.
– Ни слова, – со смешком призналась я, стаскивая венец.
Мы встретились глазами.
– Спасибо, – вымолвил Эсхард, мягко пригладив ладонью мои взлохмаченные волосы.
* * *
Новость, что сокровищница оскудела на один экспонат, владыка воспринял спокойно. Относительно. Лишь слегка поменялся в лице. Однако Илайс из чувства самосохранения сбежал на Вариби. Случилось это на следующий день после возвращения Эсхарда в мир живых.
Приятель решительно вошел в библиотеку, бросил на стол вскрытое письмо от ректора Эфрима и тоном, не терпящим возражений, заявил:
– Я прослежу за отправкой твоего демона в Родолесс.
– Упреждающий маневр? – с ехидцей поинтересовалась я.
– Помощь драгоценному другу, – с ухмылкой парировал он. – У тебя есть книги с родолесскими стихами?
– Нет, но могу дать целую пачку стихов Январина Лунецкого, – предложила я. – Он недавно заделался в поэты.
– Придется ограбить библиотеку кейрима, – цыкнул Илайс, придирчиво оглядывая полки.
– Да ты, похоже, всерьез решил жениться на Ольге Роговой, драгоценный друг?
– Виталия. – Он одарил меня снисходительным взглядом. – Такие драконы, как я, не ищут пару и не женятся. Мы просто любим женщин. Во всех смыслах.
– Безусловно, – с ехидной интонацией, нараспев ответила я, уверенная, что на прямой дороге к брачному алтарю Илайс стоял не одной, а уже двумя ногами.
На Вариби он отправился со стопкой перевязанных бечевкой книжек с поэзией южных драконовых земель, стащенных из личной библиотеки владыки, и вернулся перед судом над Ярраном.
Приговор Эсхард оглашал с балкона внутреннего двора, нарочито подчеркнув, что двери дворца для рода Элори закрыты. Водный дракон, облаченный в серые одежды, стоял вместе с сестрой.
В лохматой, грязной шевелюре бывшего посла путались алые тонкие нити. Коротковатые рукава рубашки с чужого плеча открывали магические браслеты, полностью подавляющие драконий лик. Данри не смела поднять голову и нервно теребила скромное платье из плотной ткани. Я следила за ними с балкона и невольно вспоминала, какими холеными, высокомерными и уверенными в себе они предстали в первый день знакомства. Теперь блеск померк.
– Ярран из рода Элори, – вымолвил Эсхард, – я позволяю тебе говорить.
– Благодарю, мой кейрим, – ответил тот скрипучим голосом и раскашлялся в кулак.
– На празднике огня ты похитил мужчину, – напомнил владыка.
– Что они говорят? – едва слышно уточнил Ян и огляделся вокруг.
Дюжина советников, присутствующих на суде, никак не отреагировала на новость о позорном для любого мужчины инциденте. Стояли с каменными лицами и бровью не вели. Зато Илайс с издевательской ухмылкой подмигнул приятелю. Тот моментально догадался, что речь пошла об унизительном похищении, и сконфуженно почесал бровь.
Эсхард между тем перешел на родолесский язык.
– Ярран, по древнему закону ты обязан предложить в жены свою сестру, – заключил он, отчего художник поменялся в лице, а Данри резко вскинула голову и уставилась на балкон. – Если Ян Лунецкий откажется от твоей сестры, то заплати ему компенсацию золотыми слитками. По слитку за каждую минуту, что он провел в твоих лапах.
У Яна вытянулось от изумления лицо. Он явно не ожидал, что, пережив позорный полет над Сарватом, внезапно сделается или категорично женатым на возлюбленной музе мужчиной, или неприлично богатым художником-холостяком.
– Это сколько денег? – вцепившись в мой локоть, едва слышно уточнил он.
– Очень много, – пробормотала я, стряхивая его руку.
– Да будет так, мой кейрим, – в звенящей тишине с трудом проскрипел Ярран на рамейне.
– Ваше слово, господин Лунецкий, – обратился к художнику Эсхард.
Возникла странная пауза. На худой шее у Яна дернулся кадык, губы сжались до тонкой линии.
– Я хочу, чтобы Данри стала моей женой! – решительно заявил он.
– Ты что творишь? – сдавленным шепотом возмутилась я. – Бери золото! Оно не сделает тебя несчастным!
– Виталия, не вмешивайся, – сухо велел Эсхард и обратился к будущей госпоже Лунецкой: – Данри из рода Элори, на исходе осени ты выйдешь замуж за мужчину, которого похитил твой старший брат. Станешь этому мужчине хорошей женой и доброй