С дурацким видом я дернула ногой, пытаясь сбросить нечаянного пассажира. Тот вцепился крепче.
– Ты где была? – с возмущением воскликнул Ян. – Меня тут жрали!
– Тебя пугали, – процедила я и, схватив бестию за загривок, попыталась отодрать от штанины.
– И напугали! – заявил художник и мотнул головой, пытаясь убрать упавшие на лицо волосы.
В манускриптах писали, что пересмешники выбирали сильнейшего хищника из стаи и преданно ездили у него на хребтине с места на место. Вроде как зайцем на общественном транспорте.
– Так… – Я кольнула гладкий бок бестии магическим разрядом.
В воздух брызнула вспышка. Хватка ослабла. Подхватив пересмешника за загривок, я кое-как отодрала его от ноги и подняла на вытянутой руке. Обезьянка доверчиво смотрела круглыми разноцветными глазенками. Длинный хвост между тем вкрадчиво оплелся вокруг моего предплечья.
– Парни, – обратилась я к драконам, – надо найти смотрителя и вернуть это чудо в вольер.
Меньше всего я ожидала, что смотритель расплывется в улыбке, расставит руки и заявит:
– Поздравляю, вайрити бестиолог, вы поймали бестию. Теперь она ваша.
– Подождите, – опешила я. – Она же из вольера убежала. Верните обратно.
– Владыка сказал, что все пойманные вами звери принадлежат Родолессу, – объявил он. – Но раз вы отказываетесь и настаиваете…
Пересмешника у меня забирали, надев толстые перчатки. Собственно, в них-то бестия и впилась острыми клыками.
– Может, стоило оставить? – спросил Ян, глядя на то, как мелочь с трудом упаковывают в переноску.
– Оставить! – донесся из деревянной темницы с решетчатой дверцей жалобный писк.
Ужинали в ректорских покоях. Чтобы поместилась большая компания, круглый стол выдвинули в центр комнаты. Слуги быстро внесли блюда. Перед каждым едоком поставили по глубокой расписной плошке с подозрительно знакомыми патиссонами и огурцами.
– Получил дары из Родолесса, – серьезно пояснил Эсхард ректору Эфриму. – Решил разделить радость с тобой.
– Для меня это большая честь, – кивнул тот.
Я следила за этими двумя крайне уважаемыми в Хайдесе драконами и не могла избавиться от ощущения, что они шутят. Оба нахваливали матушкины соленья с такой страстью, словно ничего вкуснее в жизни своей не ели. Официально заявляю, что ни одни соленые огурцы и патиссоны в мире не удостаивались таких почестей!
– Кстати, Виталия, я прочитал письмо от госпожи Егорьевой, – бросив ехидный взгляд, обратился ко мне Эсхард по-родолесски.
– Надеюсь, она поблагодарила тебя многословно, – отозвалась я, прихлебывая из стакана теплую воду. – И ты остался доволен.
– Да, твоя матушка щедра на слова, – согласился он и вкрадчиво добавил: – Где мои патиссоны?
Вода пошла не в то горло. Я подавилась и раскашлялась, что было крайне неловко, учитывая высокородную компанию.
– Вы их уже съели, владыка, – заметил Ян, до этого просто молча работавший столовыми приборами.
– Новые, – подсказал тот, что речь идет о только-только переданных гостинцах.
– Уехали обратно в Родолесс, – чувствуя себя по-дурацки, вынужденно призналась я.
– Компенсируешь, – бросил Эсхард и как ни в чем не бывало принялся обсуждать с ректором дела академии.
В полном недоумении, не обращая внимания на ухмылки Илайса, я представляла, как занимаюсь засолкой овощей, доставленных прямиком из Родолесса. Верхом своего кулинарного таланта я считала умение заваривать чай. Да и тот удавался через раз. В общем, южные земли реально рисковали недосчитаться одного владыки, вынудившего меня следовать местным традициям и возмещать банки с патиссонами. Возмещать! Слово-то какое… опасное.
Едва ужин закончился и мы вышли от ректора на освещенный фонарями двор, Эсхард объявил:
– Прогуляемся. Хочу показать тебе одно место. Я часто уединялся там со своими мыслями, когда учился в академии.
И мы пришли к смотровой башне. Когда начали подниматься по длинной винтовой лестнице, Эсхард поддерживал меня за локоть. В конечном итоге большая горячая ладонь как будто небрежно переместилась и вкрадчиво легла мне между лопаток. Всегда считала этот жест сугубо интимным.
– Ночью отсюда открывается чудесный вид на лесное озеро, – прокомментировал Эсхард, раскрывая деревянную дверь.
На смотровой площадке в тусклом свете огней, вживленных в каменный пол, возле высоких зубцов стояла не одна парочка. Не заметить кейрима было невозможно. Я отошла к парапету, пока студенты, неразборчиво прощаясь с владыкой, покидали смотровую площадку. С высоты открывался вид на необычное озеро, словно обведенное светящейся голубой линией. Темная вода то и дело вспыхивала огнями.
Наконец движение прекратилось. Башня опустела. Эсхард бесшумно встал у меня за спиной.
– Я просто обязана спросить, – с иронией проговорила я. – Ты помнишь имена тех «мыслей», с которыми здесь уединялся?
– Смутно, – хмыкнул он.
– Выходит, просто хотел проведать места былой славы? – обернувшись, подколола я.
Он смотрел сверху вниз внимательным взглядом.
– Возмести мне дары, – уронил в тишине.
– Давай внесем ясность, кейрим Нордвей, – потребовала я. – Какого рода компенсацию ты ждешь?
– Прикосновение, – с потрясающим спокойствием ответил он.
На мгновение у меня перехватило дыхание, а в голове пронеслись такие картины, которые, прямо сказать, плохо соответствовали желанию держаться подальше от этого мужчины.
– Сейчас?
– Да, – согласился Эсхард.
– Могу я просто вернуть сундук обратно во дворец?
– Конечно. – Блеснув глазами, он оперся рукой о кладку возле моей головы, склонился и прошептал на ухо: – Но прикосновение мне нравится больше.
– Пару дней назад я услышала забавную вещь от твоих стражей, – вымолвила я, стараясь не замечать побежавших по спине мурашек. Он даже не прикоснулся, а мне уже стало жарко. – Дворцовая охрана назвала меня невестой владыки. Той самой загадочной девицей, которую все с нетерпением ждут во дворце.
Я поймала его взгляд и изогнула брови, намекая, что жду объяснений.
– Неужели? – Он дернул уголком рта в усмешке и выпрямился.
– Самое время объясниться, Эсхард, – предложила я. – Ты говорил, что способен принять отказ женщины.
– Верно, но разве я говорил, что не буду пытаться тебя переубедить? – мягко спросил он.
– Через три месяца я покину Хайдес.
– У меня есть три месяца, чтобы ты передумала.
Внезапно Эсхард ласково провел по моей щеке костяшками пальцев, и от вкрадчивого прикосновения перехватило дыхание. Инстинкты молчали. Владыка приучил бестиолога во мне к своему присутствию и близости.
– Теперь мы в расчете, – выдохнула я.
Он усмехнулся, пряча за ресницами вытянутые вертикальные зрачки.
– Ты ошибаешься, Виталия. Мы только начали.
* * *
Солнце еще не поднялось над туманным островом Вариби, когда я уселась под матерчатый навес в кузов повозки. На охоту на диких бестий, а не сбежавших из вольера, со мной снарядили всего-то троих стражей и Илайса. На удивление скромно, учитывая, что владыка воспринимал меня несмышленой девицей, способной только корчить из себя боевого мага.
Повозка тронулась, через некоторое время мы покинули территорию академии. Исчезли указатели, укатанная дорога испортилась, лес стал гуще.