И у меня просто в голове сейчас не складывались многие вещи. Он ведь понимает что я человек с улицы? Так какого… он доверяет мне свое животное?
С другой стороны, раз я теперь владелец этого балагана, придётся работать. Да и разве деньги бывают лишними? А клиенты так вообще вещь полезная, если они могут стать постоянными.
— Ладно, идём. Посмотрим твою животину.
— Не бойся, моя хорошая… — Геннадий подхватил собаку на руки. — Не бойся, моя Принцесса!
Операционная оказалась под стать всей клинике. Только стол, лампы, какие-то скальпели и ампулы в шкафчике. Никакой сложной техники, никаких магических анализаторов. Каменный век.
Когда он уложил собаку на стол, мой взгляд скользнул по инструментам, разбросанным на соседнем лотке. Скальпели лежали вперемешку с зажимами, пинцеты валялись рядом с какими-то грязными стекляшками. Хаос — неэффективный и нелогичный.
Мои пальцы сами собой потянулись к лотку. Не говоря ни слова, я взял и аккуратно разложил инструменты по размеру и назначению: скальпели к скальпелям, зажимы к зажимам…
— Эй, парень, ты чего? — недоумённо спросил Геннадий, наблюдая за моими манипуляциями. — У меня собака рожает, а ты тут инвентаризацию устроил!
Я проигнорировал его. Порядок успокаивал. Он был необходим для ясной мысли и точной работы.
— А ты не хочешь уточнить, умею ли я вообще хоть что-то? — спросил я.
— Мне неважно, парень! — отрезал он. — Я понимаю, что это единственное рабочее место в этом районе, которое я могу себе позволить. У меня всё оплачено. Так что давай, работай. А если не сможешь, я тебе сначала нос сломаю, потом челюсть. А возможно, ещё и пару пальцев. И мне станет легче. Принимай роды!
Я покачал головой и усмехнулся. Как у них здесь всё просто получается. В моём прошлом мире за такое поведение юриста уже бы лишили лицензии, а то и отправили на исправительные работы в шахту. Но здесь, похоже, грубая сила и прямолинейность — в ходу у простолюдинов.
Собака лежала на столе, тяжело дышала и смотрела на меня умными, всё понимающими глазами.
— Давно она так? — спросил я. — Скулит, ходит и смотрит таким взглядом?
— Ну, примерно месяца два, — ответил Геннадий. — Как забеременела, так всё по описанию и пошло. Я её уже два раза сюда на обследование привозил, всё подтверждали.
Ясно. Либо эти два сбежавших клоуна просто доили с него деньги, либо они такие же специалисты, как и он — знаток своей собаки.
— Сейчас будет один неприятный момент, — предупредил я.
— Знаю, много крови, — тут же сказал Геннадий и демонстративно отвернулся к стене.
Понятно. Здоровенный мужик, который может кулаком проломить стену, боится вида крови. Мило.
Я положил руку на живот собаки. Идеально ровный, упругий. Никаких щенков там и в помине не было. Вместо этого я почувствовал мощное скопление… газов.
Ну, конечно. Классический метеоризм, усиленный эффектом плацебо. Собака явно неглупая, раз смогла так убедительно симулировать беременность. Интересно, это результат врождённого атрибута хитрости или просто долгой дрессировки методом «хозяин-идиот»?
Я погладил собаку по голове. Она благодарно лизнула мне руку. А потом я влил в неё крошечный, почти невесомый магический импульс. Чисто чтобы расслабить мышцы и снять спазм кишечника.
Раздался звук, похожий на рвущуюся ткань, а потом по операционной прокатилась такая мощная газовая волна, что с соседнего стола сдуло перчатки и пару бумажек.
Я инстинктивно прикрыл нос рукавом, но мой аналитический нюх уже успел уловить состав. Метан, сероводород, незначительные примеси аммиака и… нотки пережаренных сосисок и вчерашней тушёнки. Судя по объёму и давлению, бедолагу несло уже очень давно. Удивительно, как она вообще не взорвалась.
Живот собаки на глазах сдулся, как проколотый шарик. Она облегчённо вздохнула, завиляла хвостом, спрыгнула со стола и принялась радостно бегать по комнате.
Геннадий медленно обернулся.
— Полагаю, мы можем поговорить в кабинете, — сказал я, стараясь не дышать. — Это помещение временно непригодно для использования.
В этот момент в дверях операционной появился Кеша. Он вдохнул полной грудью, и его тут же скрутило.
— ТВОЮ МАТЬ! — прохрипел он. — ЗОНА ХИМИЧЕСКОГО ЗАРАЖЕНИЯ! СРОЧНО ПОКИНУТЬ ПОМЕЩЕНИЕ!
Я вышел в коридор. Геннадий, всё ещё не веря своим глазам, поплёлся за мной.
— Что… что это было?
— У вашей собаки несварение, — буднично пояснил я. — И очень бурная фантазия. Она не беременна. И никогда не была.
— Как не беременна⁈ У неё же… все симптомы!
— Именно. Она очень умная девочка. У неё даже есть редкий магический атрибут Разума. Так что, когда ваши горе-ветеринары в первый раз предположили беременность, она просто услышала все симптомы и начала их симулировать.
— Но зачем? — не понимал Геннадий.
— А затем, чтобы получить больше внимания, заботы и вкусняшек. А пожрать она, судя по всему, любит.
— Но живот…
— Просто поправилась, — констатировал я.
Геннадий посмотрел на свою собаку, потом на меня. И вдруг заржал. Громко, на всю клинику.
— Ладно, парень! Счёт один-один!
— В смысле?
— Ну, я-то думал, это тебя как лоха развели. А оказывается, меня собственная собака два месяца водила за нос! — ему явно было весело — Эх… А ведь я уже парням пообещал щенков…
Следующие шесть часов мы просидели в кабинете. Оказалось, мужик он неплохой, хоть и болтливый до ужаса. Он рассказал мне всё. И про то, как его бросила жена. И про то, как он завёл собаку, чтобы было с кем поговорить. И про то, как он выносил ей мозг своими рассказами, а та от стресса начала много есть.
А ещё он, как юрист, разложил мне по полочкам всю мою ситуацию.
Дорогого оборудования в клинике не было. Себестоимость всего этого барахла — всего ничего. Но главная ценность была не в этом. По закону, открыть такую клинику мог только лицензированный ветеринар-химеролог. А вот получить её в дар мог кто угодно. Прежние владельцы провернули классическую схему, повесив на меня не просто клинику, а какой-то свой огромный косяк.
И вишенка на торте: в договоре, который я подписал, был пункт, согласно которому я обязан отработать здесь не меньше пяти лет, прежде чем смогу передать или продать этот «бизнес» кому-то другому. Ловушка захлопнулась.
Я сидел, переваривая информацию. Что ж, с одной стороны — задница. А с другой… Ну, у меня теперь есть крыша над головой. Есть своя, пусть