– Дед Борь, – Петров положил руку старику на плечо. – Всё будет хорошо.
Избитая фраза, когда нет определённости и уверенности в завтрашнем дне. Остаётся только надеяться и верить, что всё будет именно так – хорошо. Даже тогда, когда кажется, что надеяться не на кого, а верить уже не во что.
– Думаешь, к Новому году вернутся? Ведь завтра уже.
Катя так ждала…
Петров обернулся, заходя в подъезд. Что ответить, Петров не знал. Оставалось только обнадеживать. – Очень хотелось бы.
Зайдя в квартиру, Петров, как обычно, первым делом включил свет. Тусклая лампочка осветила коридор. Тут же в памяти всплыли картинки с фермы. Лежащие в капсулах люди. Петров старался не думать о родителях. Рука непроизвольно потянулась к выключателю, и свет потух.
«А может и правда? Пусть всё будет как будет».
Телефон настойчиво трезвонил уже не в первый раз. Кроме Всеволода Андреевича звонить было некому, и Петров не брал трубку. Он лежал в темноте на кровати и просто смотрел в потолок. Со стола с немым укором на него взирала печатная машинка. Книги требовали внимания и развития дальнейших событий.
«Завтра надо отнести в Библиотеку».
Проснулся Петров оттого, что в дверь звонили не переставая. Сев на кровать и воткнув ноги в тапочки, он не спеша поднялся и пошёл на зов. Ничего хорошего не обещавший. Хороших новостей ждать просто неоткуда. На пороге стоял Всеволод Андреевич.
– Заставил ты меня понервничать, – начальник, подвинув Петрова, зашёл в квартиру. В руках у него было по связке книг, которые он поставил тут же, в коридоре на пол. – Ты что, вчера не заехал, как вернулся? Хотя бы позвонил.
И на звонки почему не отвечал?
Петров не знал, что сказать. Ему вообще не хотелось ничего говорить. Или расспросить у начальника про ферму? Но что это даст? Скорее всего, он придумает какой-то ответ и скажет, что Тёмные специально его настраивают против них и хотят переманить на свою сторону.
– Так что вчера произошло? Что тебе показали? – начальник хозяйничал уже на кухне и ставил на плиту чайник.
– Всеволод Андреевич, – Петров остановился в проходе и облокотился на косяк, скрестив руки на груди. – Что вы можете рассказать про ферму?
Было заметно, как начальник на секунду растерялся. Рука с чашкой зависла в воздухе, как будто остановилась на паузе.
– Где у тебя сахар? – было похоже на то, что Всеволод Андреевич взял себе ещё немного времени для раздумья. – А, вот же! Ферма, говоришь, – он сел на стул и поставил чашку на стол. – Ты же наверняка смотрел фильм «Матрица»? Ферма… Мы, кстати, не так это называем. Мы называем это «Светящийся сад». Там находится очередной распределительный пункт. После прохождения процедуры адаптации туда попадают самые чистые и осознанные души. То, что ты видел, не является тем, о чём подумал. Просто следующий переход более тонкий. Тело, которое человек получил здесь, снова приходится покидать. Всё, как и в Мире Живущих, за той разницей, что здесь мы тела не хороним и не сжигаем. Они остаются в саду, и персонал поддерживает их жизнедеятельность. До поры до времени.
– До какой поры?
– До той, пока не приходит время перерождаться и необходимо снова вернуться в свою оболочку в этом мире. Из того мира, где они находятся сейчас, это сделать невозможно.
– А «Голубое топливо»?
– Тебе и про это рассказали? – усмехнулся Всеволод Андреевич. – «Голубое топливо» оказалось побочным продуктом жизнедеятельности сада. Это как кислород, который выделяют деревья и растения. Не скрою, что об этой особенности первыми узнали Тёмные. С помощью их технологий мы и смогли аккумулировать её и направить на благое дело. До этого здешний мир мало чем отличался в плане производства энергии от Мира Живущих. У нас до сих пор, как с нашей стороны, так и с Тёмной, имеются законсервированные шахты и скважины.
– Допустим, – неуверенно согласился Петров. – Но куда эти люди переходят? В том числе и мои родители. А Катя? Разве дети совершают переход? И что с её родителями? Я видел Катю на третьем уровне, – пояснил Петров, заметив, что Всеволод Андреевич пришёл в замешательство.
– А ты, Петров, непрост. Не зря я не ошибался в тебе. У тебя есть свойство оказываться в нужное время в нужном месте. Как будто сам Высший тебя ведёт. Мне как-то подумалось, что так и есть. Наш мир стоит на пороге непредсказуемых событий, – продолжил начальник. – И ты появился в нём в этот самый момент. Я верю, что всё это не просто так. Более того. Так думаю не только я. Возможно, ты тот самый мессия, который должен спасти этот мир от гибели.
Петров не смог удержаться от смеха, услышав снова про мессию и спасение. Оказывается, не только Тёмные так считают. Светлые тоже хотят заполучить его в свои ряды. Правильнее сказать, оставить в своих рядах. Не позволить переманить противнику на свою сторону.
– А что такого смешного я сказал?
– Да так. Ничего, – Петров успокоился и сел на стул. – Я прямо на разрыв. Ещё скажите, чтобы задумался, на чьей стороне я окажусь завтра.
– Понятно. Тебя уже пытались завербовать. Я тебе книг занёс, – Всеволод Андреевич кивнул на две стопки, стоящие в коридоре. – Может, поработать захочешь. Но действительно подумай, на чьей стороне ты желаешь оказаться.
Всеволод Андреевич встал и ушёл. Петров выключил кипящий чайник и пошёл в комнату. До него только сейчас дошло, что Инга просто показала ему ферму, но никаких подтверждений, что из спящих насильно выкачивают энергию, не было предоставлено. Может и правда это просто побочный продукт, которым благоразумно воспользовались. И если Петров действительно является тем, за кого его принимают, то единственным правильным решением будет остаться на своей стороне. Не на Светлой. А на своей, которая не имеет отношения ни к кому. И ещё он понял, что Всеволод Андреевич не в курсе про заложенные в Библиотеке бомбы. И про предстоящий пожар и уничтожение всех книг. Петров решил не вмешиваться. Оставить всё как есть. Возможно, на то у Высшего есть свой план. Если Петрову суждено стать спасителем, то рано или поздно он сам об этом узнает. Единственное, во что он решил вмешаться, так это предупредить Библиотекаря. Тот наверняка в новогоднюю ночь, как обычно, будет находиться в Библиотеке. И если Библиотеку с книгами спасти уже не суждено, то Библиотекарь тут ни при чём. Петров не знал, что скажет и как сообщит тому о неотвратимом. По сути, погибнут весь труд и смысл его жизни.