Она рассмеялась, помахала рукой и ушла на лестницу. Надя проследила взглядом, как закрывается дверь подвала, и медленно пошла к выходу. «Похоже, здесь это в порядке вещей, раз все уже привыкли, – попыталась она себя успокоить. – Кажется, правила не на пустом месте придуманы». Стало еще любопытнее, почему в уставе был отдельный пункт про комнату Эльдара и почему Лена говорила, что некоторые правила можно нарушать. Быть может, она как раз последнее и имела в виду?
За рассуждениями о необычных правилах, происхождения которых она все еще не знала, она нога за ногу дошла до работы и, взглянув на библиотеку, подавила зевок. Из-за бессонной ночи утро не задалось, и пусть даже сегодня она должна была, наконец-то, войти в архив, чутье подсказывало, что что-то обязательно пойдет не так.
Фрекен источала ненависть. К этому Надя была готова и с честью выдержала более подробный, чем годовой курс в университете, часовой инструктаж о работе в архиве и угрозы запереть ее в подвале, если не будет слушаться. Библиотекарша открыла дверь без таблички на первом этаже и отвела Надю вниз. Тут Надя заметила первую отличительную черту шахтарского архива: он был просто в ужасном состоянии. Подвальное помещение напоминало гробницу, которую вскрыли спустя сотни лет. Внутри стояла тягучая влажная духота, в тусклом свете лампочки едва просматривались старые стеллажи, заполненные безымянными папками, между двумя стеллажами темнел проход, в который, судя по слою пыли на полу, долгие годы не ступала нога человека. Душа архивариуса требовала все бросить и бежать спасать несчастное хранилище забытой истории, но Олимпиада Васильевна одним многозначительным позвякиванием ключей удержала Надю на месте.
Из всеобщей разрухи выделялись только стопки газет, аккуратно сложенные на столе у входа. Когда женщины подошли ближе, Надя увидела знакомый заголовок «Новости Шахтара». Свежие номера городского еженедельника лежали во взрослом отделе, а более старые хранились на третьем этаже, и она задалась вопросом, почему именно эти три связки газет спрятали в архив.
Олимпиада посмотрела на заголовки, прищурившись, вгляделась в даты и жестом подозвала Надю. Хлопнула по бумаге, подняв облако пыли, и показала на лестницу, сквозь кашель веля отнести все во взрослый отдел. Дышать в архиве было невозможно, и девушка поспешила выполнить поручение, лишь бы вернуться на свежий воздух.
Уже на лестнице пыль взяла верх, и Надя громко, до слез и соплей, прочихалась. Было очевидно, что архив никто не посещал со дня смерти прошлого архивариуса, и теперь вся пыль десятилетия осела на ее одежде, волосах и, кажется, даже во рту. Ругая себя, что не додумалась взять простейшую маску, и беспрестанно шмыгая носом, она завалилась во взрослый отдел. Вес печатного слова уже чувствовался в плечах. «По крайней мере, я попала в архив», – подбодрила себя Надя, со вздохом опустив кипу газет на ближайший стол.
Работы в архиве было невпроворот, но Фрекен каменным сфинксом стояла в проходе и внимательно следила, чтобы Надя не то что не уходила дальше столов с газетными пачками, но даже не трогала ничего, что не нужно было поднимать в библиотеку. Как только девушка с тяжелым вздохом взяла последнюю стопку, библиотекарша нетерпеливо затопала ногой, подгоняя ее обратно в холодный вестибюль. Стоило Наде выйти, старуха заперла архив, недовольно высморкалась в платок и, через плечо напомнив девушке об обязанности разложить газеты по порядку, поспешила в читальный зал.
– И чтобы никакой пыли в библиотеке я не видела! – прикрикнула она уже с лестницы, на что Надя лишь усмехнулась и глянула на свое отражение в стеклянной двери.
Природная рыжина скрылась под хлопьями пыли, как и цветы на платье и веснушчатая светлая кожа. Надя напоминала гипсовую статую, отсыревшую от слез и соплей и погнувшуюся в пояснице. Наконец-то, поставив стопку газет рядом с остальными, она со стоном выпрямилась и облегченно вздохнула. Теперь можно было и умыться, но только она повернулась к двери, как тут же остановилась. Прямо перед ней стояла пара удивленных читателей.
«Я точно отсюда уеду», – поклялась Надя. Она в упор глядела на сероглазого красавца и девицу рядом с ним, и они пялились в ответ.
– Может, вам помочь? – неловко поинтересовался парень, оглядывая Надино посеревшее платье.
– Спасибо, не надо. Я работаю с очень старыми газетами, с ними нужно обходиться бережно, – бесцветным голосом ответила она и отвернулась, радуясь, что под пылью не видно пунцовое от стыда лицо.
– Мы тогда пойдем в читальный зал, – он подхватил под руку едва сдерживающую смех подружку и подтолкнул ее к выходу. – Не будем мешать.
Когда за ними закрылась дверь, Надя позволила себе один отчаянный вздох. Хуже просто быть не могло.
Бросив взгляд на уже ненавистные стопки архивных газет, она по привычке встряхнулась, подняв облако пыли вокруг головы, и пошла в туалет. В тусклом освещении увидела свое отражение в оттенках серого, и, даже тщательно отряхнув волосы и одежду, не смогла вернуть миру краски. Смыв пыль вместе со скромной косметикой, Надя высморкалась, сполоснула рот и снова посмотрелась в зеркало.
– Уже лучше, – подбодрила она себя, списывая покрасневшие и увлажившиеся глаза на книжную пыль. – Теперь пора работать.
Эти слова как будто призвали к ней самые разные дела: когда Надя вернулась, ее уже ждали дети, рвавшиеся записаться в библиотеку. За ними потянулись подростки, из взрослого отдела звали пенсионеры, потом надо было разложить возвращенные книги, протереть испачканные пылью столы… На газеты совсем не оставалось времени. Надя ловила свободные минуты, чтобы почистить их, спрятать за стойку и пересчитать. Как только она освободилась достаточно, чтобы оформить на них формуляры, в библиотеку заглянул Эльдар.
– Приветствую, – улыбнулся он, подходя к конторке. – Такой тяжелый день, что седых волос прибавилось?
– Очень смешно, – покраснела она и снова потрясла головой. С кудряшек посыпались пылинки. – Это все архив. Там не убирались уже лет сто.
– Всего десять, – уточнил парень, но лицо его моментально стало серьезным. – Тебя пустили в архив?
– Нет, меня привели туда на поводке, чтобы я выгрузила эти стопки газет, которые весят тонну, а потом отправили обратно, раскладывать их по датам. Фрекен с меня глаз не спускала. Стояла там как Цербер, следила, чтобы я даже не смотрела, куда не следует. Но я очень надеюсь, что это только начало. Видел бы ты этот архив – работы там по горло…
– Не сомневаюсь, – рассеянно сказал Эльдар, глядя на стопки рядом с Надей. – Ты про эти газеты?
Она кивнула и опустила глаза к карточкам.
– Занесу их в