Стараясь не думать обо всех плохих новостях, которые молодой человек мог ей рассказать, Надя мыслями вернулась к расшифрованным записям архивариуса и легенде о Владыке Жара. Наверное, стоило попросить Эльдара прочитать книгу полностью, она подумала запоздало, но что-то подсказывало, что он бы отказался. Она видела это в его взгляде, слышала в интонациях голоса. Эльдар оставался ее близким другом, но секрет дневников архивариуса теперь был только его секретом. Надя снова стала чужачкой и никак не могла понять почему.
В раздумьях она обвела взглядом далекие горные пики. Даже в разгар весны зубья Черного хребта казались холодными, мрачными и безжизненными. Словно их не покрывал густой лес, а в лесу не водились белочки, птицы и другие милые животные. Горные недра полнились полезными ископаемыми, которые больше никто не добывал, подземными ручьями и рыбой, которая невесть откуда появлялась в прозрачных озерах. Почти сразу она вспомнила, что и о рыбах архивариус тоже писал, и решила больше никогда на рыбалку не ездить.
Погрузившись в невеселые размышления, она даже не заметила, как педиатр вышел из больницы, обошел скамейку и наклонился почти к самому ее уху.
– Давно ждешь? – прошептал он.
Надя подпрыгнула на скамейке, и Женя заливисто рассмеялся.
– Не хотел тебя напугать, – извинился он и горячо обнял девушку. – О чем задумалась?
Надя выдавила улыбку. Все мысли, которые спутанным клубком крутились у нее в голове, нельзя было описать в паре слов. Кроме того, Женя был последним человеком в Шахтаре, кого она посвятила бы в секреты архивариуса.
– Да так, ничего особенного. У нас наконец-то появился новый библиотекарь.
– Наслышан. Его жена тоже сегодня вышла на работу. Возьмет частный сектор, а потом и мой участок.
– Твой участок? – Надя неспешно шла за ним по пустой аллее, не осмеливаясь взять парня за руку. – Чем тогда будешь заниматься ты?
Женя замолчал, и чем дольше тянулось молчание, тем больше Надя боялась того, что он не может сказать.
– Я скоро уеду из Шахтара, – признался он.
Снова помолчал, обдумывая слова, и со вздохом объяснил:
– Положенные три года я уже отработал, а в моем родном городе как раз появилось место педиатра. Родители – тоже врачи – подсуетились, вот и… Здесь, конечно, замечательно, но, сама понимаешь…
– Понимаю, – едва слышно выдохнула Надя.
Она на самом деле понимала. Отрезанный от внешнего мира высокими горами, Шахтар был по-своему очарователен, с его легендами, странностями и людьми, которые знали все обо всех. Но большие предприятия давно покинули городок, а он был слишком мал, чтобы выстоять в одиночку. Сколько бы молодых специалистов ни набивалось в общежитие, рано или поздно Шахтар зачахнет, и Женя наверняка это понимал. Любой на его месте ухватился бы за возможность.
Надя не сдержала горькой улыбки. Если бы парень знал хотя бы половину того, что теперь знала она, давно сбежал бы далеко за Черный хребет.
– Я понимаю, – повторила она уже громче. – Здесь хорошо. Тихо, спокойно, но… тесно. Ты можешь добиться гораздо большего. Тем более, если ты из династии врачей… Этого я не знала!
Женя пристально смотрел на нее. Надя чувствовала его взгляд, но не могла посмотреть на него в ответ. Она лихорадочно искала слова, чтобы поддержать его решение. Любые слова, которые еще не сказала, но только не те, которые искренне хотела сказать.
– Ах да, я за тебя очень рада! – нашлась она и неловко засмеялась. – Правда, это замечательно! Теперь понятно, почему Лена с Элей были такие печальные… Они будут по тебе скучать, да и я тоже…
Она зажмурилась и сморгнула подступившие слезы. Сейчас не время и не место. Потом, в общежитии, она от души поплачет, выругается на несправедливый мир, быть может, даже немного поматерится, а Лена подставит дружеское плечо и тоже обругает все на свете. Пока что она должна держать лицо. Сколько они были вместе, полгода? Меньше? Могла ли она вообще на что-то рассчитывать или снова навыдумывала себе невесть что? Оставалось только радоваться, что в этот раз убегать от неудачных отношений не понадобится. Они сбегут от нее сами…
– Ты едешь со мной, – твердость его голоса остановила бегающие по кругу мысли, и девушка изумленно вскинула голову.
Женя прямо смотрел ей в глаза. Неужели ей не послышалось?
– То есть я хотел бы, чтобы ты поехала со мной, – стушевался он при виде ее искреннего удивления. – Если ты не против, конечно… Я не хочу упускать эту возможность, но и терять тебя тоже не хочу, а ждать два года… Сама понимаешь, в нашем возрасте это целая жизнь. Поэтому я так подумал, что надо искать лазейки. В партии я на хорошем счету, узнаю в обкоме, есть ли места в городских библиотеках или в архиве. Там хотя бы не одна библиотека на весь город. Время еще есть, думаю, все получится. Но, конечно, если ты тоже этого хочешь. Я пойму, если ты решишь остаться в Шахтаре…
К концу речи вся решительность из голоса испарилась, и Надя прикусила щеку, чтобы не улыбнуться. Он принял решение за них обоих, но не мог набраться смелости сказать ей об этом. Если подумать, она даже могла бы рассердиться, но почувствовала только облегчение. Словно весь груз, который давил на нее последний год, растаял за одно мгновение, и она впервые смогла вдохнуть полной грудью.
– Так что ты думаешь? – неожиданно робкий вопрос вырвал ее из забытья.
Пусть голос и дрожал, но Женя смотрел на нее все так же прямо и уверенно, и Надя вдруг поняла, что даже если бы Шахтар был городом ее мечты, за этим мужчиной она поехала бы и на край света.
Она перевела взгляд на горы и прочувствовала эту мысль. Уехать из Шахтара. Зажить нормальной жизнью, в которой не нужно раскрывать чужие секреты и подозревать каждого встречного, жизнью, в которой никто не будет мешать ей работать и не будет строить заговоров за ее