Все еще витая в облаках, она рассеянно назвала комнату вахтерше и влилась в плотную толпу обитателей общежития. Все спешили доделать важные дела до комендантского часа, и на лестнице встретились два потока людей. Идущие вверх пачкали одеждой и сумками идущих вниз, а те, в свою очередь, толкали пришедших тазами и пинались, скользя на лужицах подтаявшего снега. Надя вслепую достала из сумки ключи и потянулась к верхним пуговицам куртки – на лестнице было ужасно душно.
Кто-то больно толкнул в спину, а спереди наседала девушка с полотенцами в руках.
– Дорогу! – кричала она, локтями прокладывая путь. Надю вжало в перила, снизу выругались матом, что-то звякнуло о бетонные ступени и потонуло в гуле шагов, голосов, влажного, тяжелого дыхания. Поток пришедших медленно поднимался, волоча девушку за собой и постепенно рассасываясь по этажам. Только на самом верху она смогла остановиться, чтобы перевести дух, и тут же получила очередной тычок в плечо.
– Кошмар, скажи! – охнула Лена, опираясь на соседку. – Сговорились все, что ли? Нам нужно еще одно правило, чтобы народ на лестнице не толкался. Рано или поздно кого-нибудь точно раздавят!
Не прекращая громко возмущаться столпотворению, она схватила подругу под локоть и повела к комнате. Завалившись внутрь, Надя тут же упала на кровать и шумно выдохнула.
– Наверное, общага не хочет меня отпускать, – через силу пошутила она. – Суровое прощание, ничего не скажешь.
– Да уж, сегодня аншлаг, – хохотнула соседка. – Надеюсь, завтра утром вся эта орава не ломанется на выход. Во сколько ты уезжаешь?
– Поезд в двенадцать, все уже на работе будут. Высплюсь и поеду. Успею зайти в больницу попрощаться, – заверила ее Надя. – Я как раз у регистратуры встречаюсь с Женей.
– Значит, завтра тебя и обниму напоследок. А пока раздевайся давай, нечего тут в куртке валяться.
Со вздохом Надя поднялась и занялась последними сборами. Когда она закончила и, наконец, смогла принять душ, было уже глубоко за полночь, но теперь она была уверена, что ничего не забыла. Сложила то, что надо взять с собой, убрала то, что надо оставить, спрятала то, что никто не должен видеть. Оставалось положить на виду документы, деньги и ключи.
Ключи.
Надю прошиб холодный пот. Она бросилась к куртке – карманы были пусты, к сумке – зная, что ключей там нет. Где они?! Стараясь глубоко и медленно дышать, она мысленно повторила прошедший день. Библиотеку закрыла, в сумку положила, в общежитии точно вытащила…
– Черт! – воскликнула она, кидаясь к двери и тут же останавливаясь. – А-а, что же делать-то?!
– Что случилось? – Из ванной показалась голова соседки, наполовину покрытая бигуди.
– Я в той давке на лестнице ключи выронила! А там и от библиотеки, и от комнаты – все!
– Нефиг было ключи в толпе доставать, – пожала плечом Лена. – Нашли, наверное, и к вахтерше отнесли. Завтра заберешь.
– Да, наверное. – Надя попыталась успокоиться, но сердце оглушительно стучало в висках, а предположения одно хуже другого сами собой приходили на ум: – А если они куда-нибудь провалились? Черт, а вдруг кто-то подобрал их и еще не отнес к вахтерше? Мне же надо будет как-то комнату закрыть… Может, я возьму твои и принесу завтра в больницу? А на работу как возвращаться? Фрекен же меня живьем съест… Черт, там были ключи от кабинета… Ладно, все нормально. Я встану пораньше, спрошу у вахтерши. Если ей не приносили, тогда надо будет искать коменданта… Во сколько она начинает работать?
Лена посмотрела на мечущуюся по комнате соседку и устало вздохнула. Не слушая Надины причитания, она взяла из шкафа стакан, налила в него до края воды и поставила на стол. Внимательно посмотрев на стакан, она решительно заявила:
– Пошли!
– Куда? – не поняла Надя.
– Ключи твои найдем. Ты же ночь спать не будешь и мне не дашь. Валяются они, небось, под лестницей. Сходим и заберем, одна нога там, другая – здесь.
Лена достала из ящика фонарик и глянула на соседку: чего, мол, стоишь?
– Комендантский час же… Ты говорила, нарушать его нельзя!
– Нельзя-то нельзя, но если очень надо, то можно. Сейчас общежитие наклонилось в нашу сторону. – Она показала на стакан, вода в котором стояла неровно. – Если мы уйдем на лестницу, это крыло как раз легче станет, уравновесится. Хотя сейчас все дома, наши две тушки погоды не сделают. Я так уже бегала пару раз к парням на другие этажи, – подмигнула она. – Только носки надень потолще и не шуми.
Натянув шерстяные носки и вооружившись фонариком, девушки осторожно выглянули наружу. В коридоре было пусто и темно: после комендантского часа свет выключали. Только у лестницы мигали аварийные лампы, но из самой дальней двери они казались крошечными и бесконечно далекими. Лена первой вышла из комнаты и широкими, скользящими шагами помчалась по коридору. Надя после секундного замешательства поспешила за ней. В носках она летела по чистому полу как на коньках, и на секунду ночная вылазка напомнила последние свидания с Женей. Даже сердце так же бешено стучало в груди, но совсем не от счастья. Надя боялась представить, как общежитие отомстит за нарушение ночного покоя.
Лена остановилась у лестницы и жестом велела держаться за перила. Включив фонарь, она прикрыла его свет рукой и быстро, насколько позволяли еще сырые ступени, пошла вниз. Надя не отставала ни на шаг. Шорох носков громким эхом разносился по лестнице, а слабые отсветы фонарика кричали о нарушительницах. В памяти всплыла ночь в библиотеке, и она быстро отогнала ненужные воспоминания. Общежитие спало. Обнаружить их было некому.
Спустившись, Лена направила фонарь к цокольному этажу. Луч света пробежал по старой мебели и инструментам дворников. На лестнице ключи не нашлись, а значит, упали куда-то сюда.
В узком круге света они обшарили весь пол, но – ничего. Лена разочарованно покачала головой и продолжила водить фонариком, приглядываясь к каждому отблеску. Надя присела на корточки и провела рукой по полу. По слишком чистому полу, если подумать. «Значит, даже здесь помыли перед комендантским часом», – поняла она. И раз уборщица не обошла вниманием цокольный этаж, должна была