— Воды.
Ларс прекрасно представлял, что будет дальше. Проходили и… неоднократно. Нет, вода — это прекрасно, но умываться Ларс предпочитал иначе, а не когда макают головой или обдают из ведра.
— Не надо, — просипел он, выставляя вперед руку. Глаза не открывались, память ощущалась черной дырой и это было плохо. После такого, как правило, он узнавал о себе много нового и не всегда интересного.
— Целителя, — прохрипел, и ему с насмешкой отозвались:
— Бесполезно. Сам знаешь, после огневухи, сотворенной самой стихией, тебе ни один целитель не поможет. Только отец. Но сейчас он далеко. Да и не станет тратить на тебя силу.
Ларс, поморщившись, вынужден был согласиться — не станет.
— Так это была королевская огневуха, — простонал он, радуясь тому, что хоть что-то прояснилось.
— И мне стоило большого труда убедить всех, что ты никого не планировал отравить. Сам пил и теперь страдаешь, как все. Так что, будь добр, изволь страдать на все пламя, не отлынивая.
— Да кто отлынивает⁈ — возмутился Ларс и застонал, схватившись за голову. Внутри точно молотками застучали прям по мозгам. Тошнота скопилась во рту, и он поспешно сглотнул. Заморгал, прогоняя, выступившие на глазах слезы. Осторожно приоткрыл один — мир встретил его расплывающейся в слезах мутью и знакомой рожей. Белой такой. Пушистой. С красными глазами и длинными ушами. Розовый нос брезгливо дернулся.
— Парни тебе бульон принесли. Говорят, мертвого подымет, — известил его красноглаз, шевеля ушами. — Так что поднимайся. Скоро портал откроют. Нам пора домой.
— А как? Вы? Это? — выдохнул Ларс, пытаясь додумать мысль о том, с каких пор красноглазы стали говорить. А может, это у него самого ментальные способности усилились? Ходил упорный слух о том, что красноглазы способствуют развитию ментала. Но ректор отказывался продавать зверей, хоть семьи и предлагали за них большие деньги.
И Ларс нахмурился, вспоминая, держал ли он красноглаза на руках. Гладил точно. И за уши трепал.
— Допился, — презрительно процедил зверь смутно знакомым голосом. — Родного брата не узнаешь.
Красноглаз исчез из поля зрения, а вместо него нарисовалось раздраженно-злое лицо Пятого.
— Может, все-таки воды? — оценивающе предложил он. — Отмоешься заодно, а то несет от тебя… — поморщился он.
— Бульон, — отверг предложение Ларс. Уж больно лицо у брата было… нехорошим. Одним ведром он точно не ограничится.
— Рядом, — кивнул брат на пол, поднимаясь и выдыхая в сторону.
Ларс пошарил рукой — пальцы наткнулись на что-то твердое. Он обхватил миску, задержал дыхание, досчитал до трех и одним движением поднес посудину ко рту. Тут главное делать все быстро, но не резко, тогда мозг не успевает среагировать и запустить тремор.
Первым же глотком он осушил миску наполовину, не сразу разобрав, что именно в него влилось. Остановился, лишь когда огненно-соленая жидкость добралась до желудка, и тот взорвался болезненным бурчанием.
— Что это? — потрясенно выдохнул Ларс, снова моргая — супчик вышиб слезы из глаз. — И чем оно воняет? — брезгливо принюхался он.
— Воняешь ты сам, — злорадно известил его Пятый. — Ночью тебе в голову пришла гениальная идея закидать врага тухлыми продуктами. И главное — не остановить было. Лично полез в помои, чтобы доказать действенность своей идеи. Только обстреливать протухшими овощами начал почему-то соратников. Еле угомонили. Тебе таширы втроем оттаскивали от помоев, а ты орал, что изобрел супер оружие и теперь нам никто не страшен.
— Да? — неприязненно осведомился Ларс, напряженно прислушиваясь к себе и дыша ртом. Но супчик, провалившись, перестал буйствовать в желудке, а острота прояснила мозги, и он решительно допил все до конца.
Бухнул миску на пол. Икнул.
— Ну вы, дядька, даете, — восхищенно выдали сбоку. — Мы вам покрепче заварили, думали, не осилите.
Ларс хмыкнул — «не осилите». Да они чего только не жрали в походах, на заданиях, а уж на попойках… Однако, дисциплину в ордене Второй поддерживал строго: пить, лишь отмечая успешное задание. Не выполнил — трезвым ходишь. На самом задании тоже ни капли. А вот после — празднуй. Заслужил.
— Какой я тебе дядька? — недовольно поинтересовался он, откашлявшись. Супчик действительно работал — даже голос вернулся, и молотки поутихли, хоть и продолжали долбиться внутри головы.
Перед ним возникли две пары ног. Обе в школьных штанах.
— Так вы сами нам разрешили, — радостно известила его правая пара.
— Сказали, мы в ордене одна семья, — добавила левая, от чувств притопнув каблуком.
Ларс нервно сглотнул. Мысли, возникшие в голове, были одна хуже другой. Что ему будет за вербовку несовершеннолетних в орден, было даже страшно представить.
— Что им я еще разрешил, брат? — он умоляюще повернулся к ботинкам Пятого.
И пока тянулась выразительная пауза, Ларс пытался подняться с пола. Неприятностям он предпочитал смотреть в лицо.
— Я бы на вашем месте не старался, — холодно ответил Пятый, но не ему, а пацанам. — Это сейчас он не помнит. Через три дня память вернется, а за обман в ордене наказывают строго.
— Как? — испуганно поинтересовался один из пацанов. Рыжий такой. Улыбчивый. Ларс вспомнил, как тот громче всех орал, призывая бить чинуш. Не понятно, правда, зачем их надо было бить. И еще более непонятно, как он сам оказался в школе. Они же в городе пили. Никак попутным ветром принесло…
Он помнил стихию, Межмир и оказавшихся классными парнями боевиков. Они братались. Обменивались опытом. Травили байки. А потом…
Память отозвалась волной боли.
— Пеплом у нас врунов кормят, — грозно выдохнул Ларс, все же осиливая подъем по стене, — до смерти.
Рядом застонал кто-то еще, и холодные пальцы, заставив его вздрогнуть, сомкнулись на лодыжке.
Ларс опустил взгляд. Здоровяк из боевиков забавно улыбался во сне, причмокивая губами.
— Этого пусть свои будят, — пожал плечами Арвэл, — хотя они собирались их погрузить на тележки и транспортировать в казармы.
— Брат, — промычал боевик, потянувшись губами к ноге Ларса.
— Фу-у-у, мерзость! — Второй резко дернулся, вырываясь из объятий «брата». Покачнулся, едва не упав. Боевик обиженно всхрапнул и отвернулся к стене.
— А ночью тебе все нравилось, — бесстрастно заметил Арвэл.
Ларс застыл. Неверяще посмотрел на Пятого, но заметил прикушенную губу, обращенный в стену взгляд и задышал ровнее.
— Ну ты и гад! — ругнулся, с ненавистью глядя на дрогнувшее от смеха лицо брата, на затрясшиеся плечи. Рядом, тщетно сдерживаясь, давились от хохота мальчишки.
— Прости, у тебя такое лицо было! — простонал Пятый, вытирая слезы ушами красноглаза.
— Брат! — хрюкнул он, передразнивая.
Ларса перекосило.
— Это священное братство, — процедил он сквозь зубы, ненавидя слишком громкий и издевательски яркий мир, полный бесчувственных людей.
— Конечно-конечно, — покивал Арвэл, потянулся было похлопать его по плечу, но передумал.
Отряхнул в