– Прекрати! – ровно потребовал Бишоп. – Ну да, Рейстед промышлял незаконными зельями.
– А именно? – Эллиот впился в него взглядом. – И почему ты раньше не сказал?
Бишопу это как комариный укус. Он лишь отмахнулся.
– Так ты ведь не спрашивал. Откуда мне знать, что это важно?
Лейтенант стиснул зубы.
И процедил:
– Подробнее. Он ведь под твоей крышей?
– Уже нет, – Бишоп отпустил мои плечи. Шагнул вперед и сел прямо на стол, закрывая меня от взгляда Эллиота. – Я не вникал в его дела. Он отстегивал долю и все.
– Ладно, – лейтенант нехотя кивнул. – Если ты мне понадобишься…
– Не приходи в «Бутылку», – перебил его Бишоп. – Не дразни гусей. Долг я тебе отдал, даже с процентами.
– Хорошо, – решил лейтенант. Поднялся, взял с вешалки плащ и шляпу. – Я пришлю записку.
Бишоп помрачнел и выругался вполголоса.
Эллиот хмыкнул и напомнил:
– Вам двоим ведь тоже нужно, чтобы я арестовал убийцу… До встречи.
Только дверь хлопнула.
Бишоп смотрел ему вслед. Покачал головой и сказал почти с восхищением:
– Вот же… жук!
***
Эллиот объявился следующим утром.
И вновь спозаранку.
На этот раз Бишопа вытянули из душа после тренировки. Он любил иногда вспомнить молодость и побоксировать, даже небольшой спортивный зал внизу оборудовал.
– Он издевается, – проворчал Бишоп, пробежав глазами принесенную охранником записку.
Я расчесывала волосы.
– Что там? – спросила я недовольно.
Почему он просто не оставит нас в покое?
– Читай! – Бишоп протянул мне писульку Эллиота.
«Можно зайти? Есть дело. Денежное. Э.»
– Что ты решил? – спросила я, возвращая ему бумажку.
Бишоп пожевал губами.
– Ладно. Это должно быть интересно. Пойдешь со мной?
Я кивнула.
Интересно, каким ветром Эллиота опять занесло в «Бутылку»?
К тому времени, как мы спустились вниз, лейтенант уплетал вторую порцию спагетти с мясом и томатами. Проглот.
Он торопливо прожевал и поднялся.
– Доброе утро!
– Доброе, – вежливо ответил Бишоп. А тон не очень-то приветливый. Да и руки в карманах. – Что за дело?
– Важное, – пожал плечами Эллиот и уточнил с нажимом: – И выгодное. Садись.
Бишоп махнул официанту, и перед нами молниеносно появился завтрак.
– Рассказывай! – велел Бишоп, налив себе кофе.
Эллиот полез в карман пиджака. Бишоп напрягся, но лейтенант вынул всего лишь два листка бумаги. И положил на стол.
– Взгляни. Мне нужно, чтобы вот этот текст, – он указал на листок справа, – был написан вот этим почерком. Найдется у тебя специалист?
Бишоп прихлебнул кофе, мельком глянул на бумажки. На второй рукой Лили был записан мой адрес.
Ухмыльнулся.
– Улики фабрикуешь?
– Куда деваться? – в тон ему ответил лейтенант. – Если убийцы не хотят каяться?
– Не расколол? – посочувствовал Бишоп. – Ай-ай!
Эллиот нахмурился, привычным жестом потер переносицу.
– Санкцию не дали. Мол, это все, – он повел пальцами в воздухе, – слишком умозрительно. Так сделаешь? Я заплачу.
– Ладно, – немного подумав, решил Бишоп. – Погоди.
Подозвав официанта, он тихо отдал распоряжения. Листки перекочевали из рук в руки. Официант кивнул и испарился.
– Через полчаса все будет, – заверил Бишоп и вынул портсигар. – Так что, пока никаких новостей?
– Никаких, – признался лейтенант.
Чуть поморщился – сигаретный дым ему не по нутру – но промолчал. Еще бы, сегодня он в роли просителя.
– Тяжела она – жизнь полицейского, – деланно посочувствовал Бишоп, прикуривая. – Чтобы поймать преступника – надо самому стать преступником, да?
Эллиот нахмурился.
– Не иронизируй, – холодно попросил он. – Я сделаю все, чтобы эта тварь оказалась на электрическом стуле. Понятно?
Бишоп поднял руки.
– Эй, я же просто пошутил!
Запахло жареным. Я поспешила вмешаться, хотя обычно молча наблюдала за их перепалками.
– Лейтенант, неужели совсем никаких новостей? – я постаралась, чтобы голос прозвучал расстроено.
Непроницаемое лицо Эллиота чуть смягчилось.
– Почти ничего, – признался он. – Пришел ответ из архива – оставшиеся в городе блондины Толботу родней не были.
Бишоп пыхнул сигаретой.
– Это что же получается? Борден соврал?
– Может и так. Или мы опять что-то упускаем. Мне вышлют полные данные, поищем среди полукровок. Но на самом деле мне интересно другое…
Театральная пауза.
Я отставила чашку. Изобразила само внимание и выдохнула:
– Что – другое?
Эллиот дернул уголком рта и проговорил медленно:
– Если Дадли убили неделю назад, то как наш патологоанатом мог этого не заметить?
Бишоп заинтересовался. Пропала скучающая мина. Даже сигарету затушил!
– Думаешь, он причастен?..
Эллиот зачем-то взял пустую чашку, покачал в ладонях и вздохнул.
– Варианта два. Или доктор Блейз идиот, каких мало. Или его купили.
Бишоп присвистнул.
***
Получив бумаги (к письму прилагался подписанный тем же почерком конверт), Эллиот расплатился честь по чести.
Затем пожал руку Бишопу и церемонно обратился ко мне:
– Мисс Вудс, могу ли я еще раз просить вас о содействии?
Бишоп закатил глаза и пробормотал:
– Я так и знал! Эй, приятель, оставь ее в покое.
Взгляд Эллиота остановился на нем лишь на мгновение.
– Думаю, она может сама за себя ответить. Что скажете, мисс Вудс?
Я посмотрела на него снизу вверх.
– Что вам от меня надо, лейтенант?
Он улыбнулся одними губами.
– Для обыска в аптеке нужно разбираться в вашей магии. А других специалистов у меня нет.
Если он хотел мне польстить, то просчитался.
– Вы так уверены, что вам дадут ордер?
– Конечно, – Эллиот вынул из кармана поддельное письмо. – Вот, прочтите.
Чем дальше я читала, тем больше удивлялась.
Лили якобы писала мне, опасаясь за свою жизнь. Просила отнести письмо в полицию, если с ней что-то случится. Далее шло подробное описание, каким образом ее «хозяин» все это проворачивал: доктор Рейстед нанял какую-то телефонистку, которая за скромную сумму давала звонившим номер абонентского ящика. Почтой незаконные клиенты доктора передавали деньги и заказы и, в свою очередь получали зелья.
Девушка больше ничего не знала. А ящик, само собой, был арендован анонимно. Так что никаких ниточек к аптеке.
Найти клиентов тоже несложно – доктор обслуживал сливки общества. Слухи и только слухи – вот двигатель торговли.
Умно!
– Откуда вы все это знаете? – я аккуратно сложила письмо и вернула лейтенанту.
Он пожал плечами.
– Ничто не ново, мисс Вудс. А эту самую схему Рейстед использовал, когда продавал на черном рынке армейские лекарства. Ничего не изменилось. Я немного поспрашивал в клубе, выяснил подробности…
Я покосилась на Бишопа. Он снова курил и на меня не смотрел.
– Бишоп, – позвала я. – Можно я поеду?
Я ненавидела Рейстеда. И мечтала поучаствовать в его аресте.
Но и ссориться с Бишопом не хотела.
Он выдохнул кольцо дыма.
И ответил ровно:
– Разве я могу тебе запретить?
– Бишоп! – чуть повысила голос я.
Он