– Знаешь, – сказал глухо, придушенно как будто. – Я не верил, что получится.
Подумаешь. Я тоже не верила. Слишком я благоразумна для таких авантюр. Или считала себя такой?
– Жить захочешь… – пошутила я нервно. Слишком жадно он на меня смотрел.
На драгоценные свои бумаги, зажатые между нами, Эллиот вовсе внимания не обращал. А они, между прочим, пребольно впивались мне в живот.
– Именно. Я ведь с жизнью уже почти распрощался, хоть и не собирался сдаваться без боя.
От его спокойного тона – и от того, что он не прятал глаз – стало не по себе. И от ладоней на талии. Прикосновение чувствовалось неожиданно остро. Будоражило. Как будто мне вновь семнадцать, и это мое первое свидание.
– Все хорошо, что хорошо заканчивается, – выдала я глубокомысленно.
Да я сегодня прямо кладезь банальностей.
Могла не стараться, Эллиот все равно пропустил мимо ушей. Наклонился. Я едва успела высвободить руку и прижать пальцы к его рту.
– Не надо, – попросила тихо. – Не усложняй.
– Знаешь, – губы Эллиота щекотали мою кожу. – Когда я думал, что… Словом, никак не мог решить, отправить тебя подальше, чтобы не задело, или…
– Или?..
Взгляд Эллиота был более чем откровенен.
– Не терять времени.
– Не надо, – повторила я, но словам моим недоставало уверенности.
Он перехватил мою руку. Поцеловал ладонь, не отрывая от меня темного гипнотического взгляда.
– Скажи, что ты этого не хочешь.
Солгать? Нюхачу? Ха.
– Хочу, – какой смысл скрывать, если пальцы зудят от желания коснуться? Не слепой же он. – Но у меня есть муж, Эллиот. Тема закрыта.
Сдается мне, я его не убедила. И все-таки он подчинился. Разжал руки. Отступил на шаг.
– Хорошо. – Выговорил, отвернувшись. Руки в карманы сунул.
А я стояла дура-дурой, прижимая к груди проклятый портфель. Эллиот о нем как будто позабыл. Может, там нет никакого компромата? Может, бумаги в сейфе для отвода глаз, а настоящие архивы где-нибудь еще? Но стал бы тогда Эллиот так рисковать? Вряд ли.
– Забери это. Пожалуйста. – И губы пересохшие облизнула. Это от волнения… Хотя кому я вру?
Эллиот наконец – ура! – взял у меня портфель.
– Можешь помочь кое в чем еще?
– Могу, – согласилась я с готовностью.
Эллиот усмехнулся криво, кажется, понимая мои растрепанные чувства.
– Нужно снять квартиру с хорошим видом на банк.
– Ты?..
Он кивнул, не дослушав.
– Надо кое-что проверить. Я тут прикинул, кто мог догадаться…
– Хочешь устроить ловушку? – поняла я.
Эллиот улыбнулся так хищно, что предателю я… Не то, чтобы посочувствовала – как-то не расположена я таким сочувствовать – но, определенно, не завидовала.
– Мне нужно кое-куда позвонить, а ты пройдись по округе, хорошо? Только лучше, – выразительный взгляд на мой несколько помятый вдовий наряд, – сменить одежду на что-то менее… запоминающееся.
Как скажете, мистер Эллиот. Как скажете.
***
В кафе, где мы условились встретиться, я появилась три часа спустя. Эллиот умаялся ждать. Когда я вошла, он как раз смотрел на часы и одновременно подносил ко рту чашку.
Обернулся. Замер, не замечая, что кофе тонкой струйкой льется на стол.
И смешно, и приятно от этой его реакции. Наряд был… вызывающим. Настолько, что даже надеть неловко. Никогда я такого не носила, да и когда бы мне такое носить? Скромной секретарше черного атласа, расшитого черным же стеклярусом, не полагалось. И длинной бахромы на юбке, при каждом движении приоткрывающей колени. И шелковых чулок. Крупного алого цветка на плече. Помады в тон. И этих вот коготков, окрашенных красным. С такими ведь невозможно что печатать, что возиться за стойкой.
Замужней женщине – тем более хозяйке "Бутылки" – такие платья не годились тем более. Зачем провоцировать?
А ведь провоцировала. Эллиот поднялся мне навстречу, не отрывая глаз. Кашлянул, не замечая официанта, который метнулся сменить испорченную скатерть.
– Я… впечатлен, – выговорил Эллиот с заминкой. – Отлично выглядишь, но…
– С чего такие перемены? – договорила я, улыбаясь, и позволила себя усадить. – Я присмотрела комнату. Там такое, – провела рукой по гладкому боку платья, – будет уместно. И уже внесла аванс. Ночи нам хватит?
И только по его изменившемуся, разом потемневшему взгляду поняла, что ляпнула.
– Не дразни меня, – попросил Эллиот тихо. И пальцы переплел, будто пытаясь… сдержаться?
– Не думала даже, – дернула плечом я. – Пойдем?
– Сначала поешь, – напомнил он.
Заботливый.
– Я не голодна.
Чистая правда, между прочим. В салоне красоты меня не только напоили отличным кофе, но и накормили. Мол, красивой женщине неприлично при кавалере что жевать, что бурчать голодным животом. Спорить я не стала. Зачем?
– Тогда идем, – Эллиот расплатился и взял меня под локоть. Улыбнулся хищно. – Нас ждет бурная ночь.
Кхм. Не переборщила ли я с платьем?..
***
– Ты издеваешься, – констатировал Эллиот, когда я привела его к старому дому с табличкой: "Сдаются квартиры. Почасово, посуточно".
– Ничуть, – открестилась я. Разве что самую малость. Люблю я, оказывается, играть с огнем. – Зато посмотри, какой вид!
И рукой повела жестом экскурсовода. Обзор и впрямь открывался превосходный. Банк через дорогу, и с третьего этажа – лично проверила! – видны оба входа. То, что доктор прописал.
– Отличный вид, – согласился Эллиот хрипловато. Только смотрел отчего-то на мою грудь, за что и заработал тычок локтем под ребра.
Я помахала в воздухе ключами.
– Заходим?
Эллиот вздохнул, отобрал у меня связку и сунул в замок.
Лифта в этой развалюхе не было, консьержа тоже. Повезло. Обвинить нас, конечно, не в чем. Наблюдать за банком – не преступление. Однако лучше все-таки не светиться.
Квартира скромная – комната с ванной, но опрятная… Была.
Я щелкнула выключателем и замерла на пороге.
Нет, опрятности меньше не стало. Ни куч мусора, ни пыли. Ни того пошловатого глянца, что часто бывает в таких местах. Зеркал там во весь потолок, или красных диванов, или развратных картин.
А вот свечи на столике, бутылка шампанского в ведерке со льдом, ваза с фруктами и букет роз были неожиданностью. Неприятной.
Не договаривайся я обо всем сама, решила бы, что тут Эллиот руку приложил.
Он шагнул вперед, взял со стола премилую открытку сердечком, перевернул и прочитал с выражением:
– Надеемся, вам у нас понравится. Желаем хорошо провести время!
Я отвела взгляд. Не зря хозяйка так сладко улыбалась. И цену немалую заломила не просто так…
– Видимо, это входит в оплату, – я поправила цветок на плече. – Что?.. Да, тут снимают любовные гнездышки. А как еще прийти в такое место с брюнетом, чтобы не вызвать подозрений?
– Не оправдывайся. – Голос Эллиота был мягок, зато пальцы, что легли на мою щеку, тверды. С шершавыми валиками мозолей. С чуть потрескавшейся