– Дело в том, миссис Керрик, что обе папки – и фальшивая, для Моргана, и настоящая – были в моем личном сейфе.
Я осторожно подала реплику:
– В Отделе?
Брюнет вздохнул, на мгновение сделавшись почти обычным – усталым и подавленным – человеком.
– Я привез документы домой на выходные. Это был канун Дня предков, на ужин собрались гости. Была моя жена с младшими детьми, старший сын с невестой, тесть со своим секретарем, Морган и два моих зама, один из которых с супругой и маленькими сыновьями. В мой кабинет мог войти только кто-то из них.
А вскрыть сейф? Вряд ли у всех, включая детей, был доступ!
Эллиот явно многое недоговаривал. Хотя с чего бы ему со мной откровенничать?
Но все-таки один вопрос прямо напрашивался.
– Послушайте, – сказала я проникновенно, – вы правда нюхач?
Он высоко задрал брови:
– А у вас есть основания сомневаться?
– Есть, – согласилась я, хмыкнув. – Раз вы нюхач, почему просто не спросите в лоб всех причастных? Благо, их немного.
Эллиот хохотнул.
– Как вы себе это представляете? Подойти к министру и спросить, не убивал ли он, часом, своего племянника?
– Да уж, незадача…
– Еще какая. Думаю, мои замы такому вопросу тоже не обрадуются. И сына я безосновательно оскорблять не стану. Не говоря уж о том, что существуют… скажем так, некие методики, с помощью которых можно даже нюхача обмануть.
– Дайте догадаюсь, – сказала я мрачно. – Им обязательно обучают военных и особистов?
А в нашем списке это почти все, кроме разве что женщин и детей.
– Определенного ранга – да.
Я потерла ноющий висок и попросила:
– Мистер Эллиот, давайте продолжим позже? У меня уже голова кругом.
Несколько долгих мгновений он всматривался в мое лицо. Затем кивнул:
– Хорошо, завтра. Надеюсь, вы понимаете, что все это должно остаться между нами?
– Послушайте, мистер Эллиот, – отозвалась я с некоторым раздражением, – кому я, по-вашему, могу об этом рассказать?
Предатели сами в курсе, бомбисты тоже. Остальным его семейные трудности до лампочки. Разве что газетчикам продать, но я ведь не настолько дура!
Вместо ответа брюнет одарил меня еще одним пристальным взглядом. Пожелал:
– Доброй ночи!
И вышел, наплевав на магический щит на двери.
Я со свистом выпустила воздух сквозь зубы, чуть подрагивающими руками налила себе коньяка, выпила залпом. И наконец-то нормально задышала.
Клянусь, если выживу в этой заварушке, уговорю мужа уехать на материк. Купим домик на берегу, заведем ребенка. Или двоих? И я никогда, никогда даже не буду читать новости!
***
Чтобы переварить откровения Эллиота – поверить не могу, что он и впрямь мне все это рассказал – потребовалось полчаса. Еще полчаса ушло, чтобы организовать остальное.
Проще всего было найти лейтенанта Коэна – несмотря на поздний час, он все еще куковал на работе.
– Хотите угостить меня кружечкой пива, миссис Керрик? – кажется, он усмехнулся в трубку, ничуть не удивившись приглашению.
Я всегда знала, что в уме лейтенанту не откажешь.
– Жажду, – заверила я. – Можете подъехать в «Бутылку» после работы?
– Конечно. Через час, надо закончить кое-какие дела.
– Тогда до встречи, – я опустила трубку на рычаг и вынула из шкафа пальто.
До приезда полицейского нужно было еще многое успеть.
В последние дни из-за снующих вокруг представителей закона мне не удавалось заняться кое-какими деликатными делами, зато теперь я это наверстала. Правда, немного опоздала на встречу с лейтенантом, но он не скучал, потягивал вторую кружку пива и грыз копченые ребрышки. По-настоящему в "Бутылке" не кормили, зато всегда держали неплохой выбор закусок.
Перед лейтенантом ждали своего часа тарелки с сыром, вяленой рыбой, солеными орехами и луковыми кольцами во фритюре, на которые полицейский поглядывал с предвкушением. У лейтенанта Коэна было не так много слабостей. Точнее, всего две: любимая работа и вкусная еда. Причем первую он любил так самозабвенно, что до второй дело доходило нечасто.
– Миссис Керрик, – он галантно привстал и, тяжело отдуваясь, обозначил поклон.
– Рада вас видеть, – улыбнулась я, чуть склонив голову в ответ.
Лейтенант Коэн – обладатель тучного тела, вечно мятого костюма и добрейших в мире глаз. Но боже упаси поверить в эту неповоротливость, а пуще того – в доброту! Бандиты не зря прозвали его "Панда". Под слоем жирка и дружелюбием лейтенанта прятались клыки и когти на зависть его дикому тезке. Вдобавок он был умен, находчив и дьявольски хитер.
В комнатушке удушливо пахло пивом, дешевым одеколоном и мужским потом, но я не морщилась. Мне доводилось нюхать и не такое.
– Простите, руку вам жать не буду, – лейтенант развел жирными от мяса руками, и в его карих глазах мелькнула хитринка. – Спасибо, что не забываете старика. Ну, рассказывайте. Как жизнь, как бизнес?
– Бизнес процветает, – заверила я, отщипывая кусочек копченого сыра. – А у вас как дела?
Под вежливый разговор Коэн успел вылакать еще кружку пива и прикончить горсть орешков.
– Убивают, насилуют, грабят – все как обычно, – он усмехнулся, отер пивные усы и сыто откинулся на спинку кресла. – Миссис Керрик, час уже поздний, а мы с вами давно знакомы, так что давайте без обиняков. Что вам от меня нужно?
Я прожевала сыр и предложила напрямик:
– Лейтенант, вы хотите стать капитаном?
Он замер, не донеся руку до тарелки. Фыркнул и покачал головой:
– Бросьте, миссис Керрик. Я не такой дурак, чтобы погнаться за вкусной наживкой. Лейтенант – это мой потолок.
И пригладил поредевшие, обильно присыпанные сединой каштановые волосы. Он был прав. На мало-мальски значимых постах в Империи все еще сидели брюнеты, так что дослужиться выше сержанта шатену было ой как непросто.
– Бросьте, лейтенант, – ответила я ему в тон. – Полковник Эллиот сейчас в таком положении, что примет любые более-менее разумные условия. А ему сделать вас капитаном вполне под силу.
– Угу, – Коэн громко отхлебнул пива и посмотрел на меня поверх кружки. – Но толку-то, если с него голову снимут?
Лейтенант и впрямь был рыбиной осторожной, которую так просто на крючок не подцепишь.
Я подалась вперед и понизила голос:
– Наша с вами задача – этого не допустить. Что? Вы и впрямь поверили, что у меня с ним роман?
– Не обижайтесь, – попросил лейтенант примирительно. Даже пиво отставил. – Просто в определенном, кхм, возрасте женщины начинают… эээ…
– Жалеть об ушедших годах, – подсказала я с невеселой усмешкой. Не зря же он так мямлил. Обычно излишним тактом полицейские не страдают. – Лейтенант, поверьте, если я пущусь во все тяжкие, то не с брюнетом.
Кое-что обо мне Коэн явно знал. Не зря так сконфуженно отвел взгляд.
– Ладно, – заключил он