— Да, Хозина.
— Что-нибудь увидела?
— В кустах на берегу шевелиться никто, — как непонятно доложила охранница. Но тут же уточнила: — Пусто тама!
— Хорошо, продолжай наблюдение.
Все эти указания гарге были, конечно, лишними, она и так всегда очень ответственно выполняет возложенные на неё задачи. Но мне надо было хотя бы самому себе показать, что несмотря на провал контакта с аборигенами, я всё ещё продолжаю контролировать ситуацию. Поднял взгляд на продолжавшего стоять рядом со мной мажордома.
— Глюк, нам ещё долго так стоять?
— Вам необходимо сидеть, пока они не развернутся на обратный курс, — этикет. Нарушая его, вы в первую очередь продемонстрируете неуважение к себе, а не к оппоненту. Даже если он ведёт себя как последнее быдло, вам этикет нарушать нельзя. Вы владелец сумеречного замка, пусть даже пока находящегося на уровне «сердце». По социальному статусу вы гораздо выше, чем этот абориген. А это значит и требований к вам больше.
— Ладно… Фома, как только наш злой мажордом скажет: «Довольно», ты первым же делом собери всю возможную инфу об этих ушкуйниках… Как там их?
— Кирамские, — подсказал Глюк своим фирменным безэмоциональным голосом.
— Благодарю, Глюк. Фома, собери, значит, всю доступную инфу об этих Кирамских ушкуйниках, — надо знать, на чей огород мы по недомыслию залезли. А теперь, у кого какие мысли насчёт того, что нам делать дальше?
Первым заговорил волколак, не сводя взгляда с отплывающего катамарана. В его голосе явно слышалось не довольствие.
— Кем бы ни были эти ушкуйники, — уйти вот так прямо сразу, значит, продемонстрировать даже не свою слабость, она в данном случае, не порицаема, а трусость. Нам дали время до утра, предлагаю уйти перед самым рассветом. Но и бдительность терять нельзя. Я вместе с гаргульей буду нести караул. А уж куда нам направляться, это вам Карт решать.
— Поддержу оружейника, — произнёс мажордом.
— Поддержу любое ваше решение, мой господин, — обернувшаяся фурри склонила голову в поклоне.
Фома тут же молча повторил её жест.
— А я в этом ничего не понимаю, — послышался скрипучий голос домового из-за спины. — Моё дело — подполье и запечье. Но могу гарантировать, — до утра никто из посторонних туда не заберётся.
— Принимается, — последнее слово, как за хозяином, пусть пока не Сумеречного замка, а избушки, осталось за мной. — Клык, скажи, ты уже накупалась?
— Вот ещё, — тут же фыркнула полульвица. — Это мне не надоест никогда! Хоть до утра могу плавать.
— За нами обязательно будут следить, вот пусть и видят, — мы продолжаем заниматься тем же делом, что и до их прихода. Заодно и мидий соберёшь, запас их мяса нам точно не помешает. Кстати, можешь прямо сейчас приступать, — пусть их барабанщик ещё разок с ритма собьётся.
Фурри такое два раза предлагать не надо, — ещё рядом с волколаком стояла, а уже протянула, не сдерживая довольные мурлыкающие интонации:
— Бичура-бабай…
— Уж на крыльце за спиной Хозяина лежит, — раздался скрипучий ответ домового.
Кстати, это он придумал авоськи делать вместо менее удобных мешков. Сам придумал, — сам связал. Выточил из найденной в зимнем саду деревяшки иглу, выцыганил у хомо-суслика, что уже само по себе подвиг, тонкую бечёвку и буквально за двадцать минут на глазах у изумлённой публики связал первую авоську. Фома, придирчиво повертев сей продукт творчества, чуть было прилюдно не расцеловал бабая. Когда авоська была торжественно вручена обалдевшей от происходящего фурри, несильно-то понявшей из-за чего весь сыр-бор, но, когда поняла, чмокнула старика в щёку. Теперь прибалдел старик. Но ненадолго. Садовник за руку оттащил домового в сторонку и принялся ему что-то втолковывать. Как я увидел, в конце разговора Бичура-бабай согласно кивнул. Мне даже интересно стало, о чём таком они там сговорились. Но лезть выяснять не стал…
Фурри цапнула авоську и неспешно пошла к морю. В двух шагах от воды грациозно, словно самая настоящая великосветская львица, решившая соблазнить самого бога-императора, скинула плащ, вновь явив подлунному миру своё великолепие.
Бум-бум-бу… бу… бу… Вновь сбился с ритма там-тамщик. А вслед за ним, понимаю, и гребцы. Наша маленькая месть чемберлену…
Вот тут только в самую макушку тюкнула нежданная мысль, разом испортившее настроение: «А это нормально Лорду Сумеречного замка вот так мелко мстить с помощью своего вассала, да непростого, а женщины?» Гадство! У меня нет ответа на этот вопрос. И спросить-то не у кого. Мужики не поймут, у них не так мозги работают. А фурри я и спрашивать не буду, — ещё не совсем головой тронулся…
Катамаран, подчиняясь команде важного, которую я даже здесь услышал, круто изменил курс и направился под углом в сторону противоположного острова. Фома тут же развернулся ко мне:
— Карт?
А я чего? У нас Глюк — главный церемониймейстер. Теперь все выжидательно уставились на мажордома. А тот мумией прикинулся, уставившись куда-то вглубь своего интерфейса…
— Глю-юк?
— А? Прошу прощения, показалось что-то на камере заднего вида. Да, Фома, ты можешь идти, выполнять поручение Карта, — всё закончилось. Теперь, если они заявятся обратно, то только для драки. А я ещё немного на камеры погляжу, показалось мне там что-то. Харис… — мумия замолчала на полуслове, застыв со стеклянным взглядом. У неё с гаргульей свои методы общения. Ох уж эти «свои», меня скоро типать от этого слова начнёт.
Та-ак. А мне, что теперь делать? Стоп. Надо команды раздать.
— Блуд, Пушистик, — обернувшись к двери, позвал я малышню.
— Ш-ш? — непоседливый дракончик как будто только этого и ждал, тут же вылетел из тёмного тамбура. Отстаивая от него лишь на несколько сантиметров, выскочил и маленький уборщик.
— Так, вы можете продолжать охоту…
— Ш-ш.
— Пи!
Вот кого-кого, а их пищание я так и не научился разбирать, хоть избушка и апнула пятый уровень. Хотя, что они пищат и так понятно.
— Идите уж. — повторять этим непоседам было не надо, тут же радостно спрыгнули прямо сбоку крыльца и понеслись к морю. А я посмотрел на застывшего волколака.
— Акела, кстати, ты тоже можешь поохотиться на всякую мелочь. Уверен, тебя ждёт приятный сюрприз.
— Кхм… Ну, раз вы так говорите…
Прислонив щит к крыльцу, волколак замер с копьём в руке, а потом нанёс три молниеносных удара по крабикам, которым не повезло