Я изменила Роберту! Впервые в жизни! Как так то?! Как, твою же мать?!
Сокрушаться о том, какая же я шалава, оказывается, казниться или оправдания себе искать решила позже. Сейчас надо домой бежать, чтобы не усугублять ничего. Потом разберусь как дальше быть.
Умылась по-быстрому, так же оделась-обулась и подкралась к входной двери, молясь, чтобы там не оказалось какого-нибудь вымороченного замка, какой не открыть без позорной для меня помощи хозяина квартиры. Но дверь оказалась не заперта, вообще просто прикрыта.
По лестнице с третьего этажа уже бежала, как и по улице, пока дом, где и произошло мое грехопадение, не скрылся совсем с глаз. Только после притормозила, тяжело дыша и держась за колющий бок, сориентировалась, где нахожусь и как домой добраться и пошла на остановку троллейбуса.
Час пик уже миновал, но сидячих мест все равно не было, так что я встала на задней площадке и тупо уставилась в окно, запрещая себе по-прежнему думать “какого ты, Алиса, натворила?!” Но чем ближе к дому, тем слабее становился этот само запрет, да ещё и ход событий вчерашний в разуме проступал все чётче.
Итак: я психанула из-за ухода Роберта, хотела напиться для храбрости, заявиться на прием к мэру, устроить там скандал с откровениями, рассказав матери наконец, что сплю с ее мужем уже пять почти лет. Но что-то пошло не так. То есть, по итогу то я напилась, ещё и как, но вот подобие скандала учинилось совсем не там и не с теми.
Я встретила дуру Максакову, повелась на ее предложение посидеть в какой-то забегаловке новой с курами гриль, выпить и вспомнить прошлое. На черта?!!! Мы же никогда даже не то, что подругами, но даже приятельницами в школе не были. Из общего только то, что обоих травили сволочи-одноклассники. Меня за то, что рыжая-конопатая-тощая-очкастая-замкнутая, ее — за то, что очень низенькая и колобок. Жирный гном, вот как ее звали.
Вот только я от всех идиотов в школе подальше держалась, а она, словно и не замечая всего презрения и обид, ко всем в дружбу лезла, лебезила, подлизывалась, бегала, как собачонка на верёвке за популярными сучками, угождала. Но разве я ей этим тыкать стала? Нет! Было и было, мы все уже совсем другие люди, живём другие жизни. А она меня — да, мерзавка недалекая. И ладно бы просто в болтовне между нами по пьяни, чисто вспомнить и посмеяться над всеми этими глупостями из прошлого. Так нет же! У нее откровенно на качка блондинистого случилась течка, прости Господи, и аж заклинило, как увидела, что он ко мне интерес проявил. И прорвало говнище.
Но все это ладно, понятно, хоть и противно. Но я то как в итоге в постели с этим Антоном очутилась в его квартире? Как? Он же мне даже не нравился, наоборот, даже почти бесил. Эдакий нарцисс всемогущий, людьми швыряющийся и решающий кто достоин с ним рядом находиться в кафе, а кто нет. И почти не имеет значения, что компания, которую он выставил и правда была неприятно-шумной и навязчивой, но люди вокруг в общественных местах и не обязаны нам нравиться. Это не даёт никому права их вышвыривать вон.
И да, припоминаю что-то из пьяной речи Максаковой про то, что Антон этот и какой-то ещё Артем бойцы-молодцы, причиняют всем добро, ломая кости и отправляя людей на больничные койки. Супер-герои костоломы, черт возьми. В моих глазах это точно не могло сделать кого-то привлекательнее.
Да в принципе ничего подобного быть не могло, я ведь Роберта люблю, только его, я только с ним …
Уже, выходит не только.
Неужели злость на него, стародревние школьные обидки и алкоголь смогли сотворить в моих мозгах такую гремучую смесь, чтобы толкнуть в постель с едва знакомым мужиком? Я не хочу в это верить. Не готова себя в пьяные шлюшки записать. Может у меня есть оправдание? Может, я ничего такого не хотела и не собиралась, а просто напилась, а этот Крапива подло воспользовался беспомощным состоянием? Я же не такая.
Перед глазами как полыхнуло, соски сжались болезненно, волосы на затылке чуть дыбом не встали, на коже вспыхнули тысячи колючих искр от вспышки-воспоминания. Горячие губы, шепчущие нечто восхищенно-пошлое у моего уха, широкая жёсткая ладонь, сжимающая мою грудь под футболкой, сильное, пышущее жаром желания мужское тело за моей спиной, ритмичные толчки внушительной твердости в мою поясницу, беспощадно насаживающие на нахально, но так невыносимо приятно вторгающиеся пальцы между моими ногами….
— Че-е-е-ерт! — прошипела, покачнувшись на вмиг ослабевших ногах и упёрлась ладонью в стену, чтобы не покатиться вниз по лестнице, по которой как раз поднималась в свою квартиру. Никто мною не пользовался, блин! Скорее уж точно наоборот. Мы с Антоном начали прямо в темном углу каком-то, в который нырнули едва выйдя из забегаловки. И, похоже, именно я была локомотивом, нас туда затянувшим. Но как так-то? Неужто настолько меня прижало от невнимания Роберта в последнее время и моей неудовлетворенности, когда секс вроде и есть, но все как-то в одни ворота, что решила от левого мужика немедленного оргазма потребовать?
Ну не для того же, чтобы Наташке гадость сделать я с ним переспать решила? Танцевать потащила для этого однозначно, точно помню, даже лицом ее перекосившимся от злости полюбоваться успела. Но где танцевать, а где начать целоваться, как будто сожрать друг друга собрались, а потом сначала позволить поиметь себя пальцами в подворотне, а позже по полной программе в постели. Мы же до его дома добирались как-то, это время, отвлечение какое-то почему тормоза мои не включились? Ну неужели настолько не в себе была? Ввалившись в квартиру, сразу учуяла аромат парфюма Роберта и это было почти как удар в живот.
Стыд залил по самую макушку. Что я наделала? Как мне сказать любимому человеку об этом? А как жить дальше скрыв свою измену?
Но Роберта в квартире не оказалось, хотя он явно приходил в мое отсутствие. Вот свежие цветы в вазе, стол сервирован, ваза с фруктами, бокалы, тарелки, приборы. Сунувшись в холодильник