Внутренний двор встретил нас томным журчанием фонтана с хрустально-чистой водой, дурманящим ароматом диковинных цветов в идеальных клумбах и щебетом дорогих певчих птиц в золотых ажурных клетках. Слуги в простых, но чистых одеждах сновали туда-сюда, неся подносы с яствами, свертки шелковой бумаги, охапки только что срезанных пионов. Картинка, словно сошедшая со свитка, воспевающего добродетельного и мудрого правителя. Слишком уж идиллическая и от этого еще более подозрительная.
— Господин Фан в своих покоях? — спросил Нобу у одного из слуг, юноши с испуганными глазами.
Тот едва заметно задрожал и низко поклонившись тихонько произнес:
— Да, господин. Он ожидает вас в библиотеке. Велел передать, что рад приветствовать вас и вашего почетного гостя.
Интересно. Значит, он уже в курсе моего визита. Нобу не мог тайком передать послание. И это говорило лишь о двух возможных вариантах. Или же за Нобу следили и увидев его пленение соглядатай тут же рванул к замку, чтобы доложить. Второй был более вероятен с учетом того, что это круг Воздуха. Фан имел возможность знать обо всем на своей территории, просто потому что он Страж.
Библиотека располагалась в восточном крыле замка, в высокой башне с огромными витражными окнами, сквозь которые лился мягкий, рассеянный свет. Воздух здесь был густым и сладковатым, пропахшим старым пергаментом, дорогими чернилами, пылью и той особой, непередаваемой сущностью старины, что зовется мудростью. Полки, тянувшиеся от пола до самого потолка, были уставлены свитками и фолиантами в кожаных и шелковых переплетах. Она чем-то неуловимо напомнила мне библиотеку в столице Нефритовой империи, где я впервые познакомился с Кайоши, моим погибшим побратимом, да будет его новое перерождение легким.
Глубоко вдохнув, я осознал, что у меня есть еще одна причина как можно быстрее вернуться в Нефритовую империю. Нельзя допустить, чтобы детей побратима, последних истинных членов великого клана Дракона, превратили в монстров. А старый ублюдок Ниххон Додзи может отравить их разум. Усилием воли я отогнал эти мысли, сейчас надо сосредоточиться на прохождении этого круга, а для этого мне требуется понять, кто такой этот господин Фан, что сидел за массивным письменным столом из темного дерева.
На первый взгляд ему было не больше пятидесяти лет. Темные волосы тронутые благородной сединой у висков, мягкие, добрые черты лица. Но интереснее всего были его глаза. Чуть усталые, но при этом очень добрые — точь-в-точь как у любимого деда, рассказывающего сказки у очага. Его одежда была простого покроя, но сшита из дорогого, отменного качества шелка. При нашем появлении он поднялся и совершил вежливый, исполненный достоинства поклон — равный равному.
— Добро пожаловать в мой скромный дом, — голос у него был спокойным, бархатистым, вселяющим доверие. — Я — Фан Цзинь, хранитель этих земель. А вы, как я полагаю, тот самый доблестный воин, что избавил наш храм от скверны.
— Ву Ян, — отозвался я, отвечая поклоном той же меры. — Магистрат Нефритовой канцелярии.
— Магистрат? — Брови Фана изумленно поползли вверх. — Как же далеко занесла вас ваша служба. До земель Нефритовой империи от нашей провинции не близкий путь. Прошу, присаживайтесь. Нобу, ты можешь идти. Дорога, полагаю, была не из легких.
Управляющий бросил на меня неуверенный взгляд. Пока этот паук плетет свою паутину вежливости, прямой угрозы нет.
— Вообще-то, — нарушил я тишину, опускаясь в мягкое кресло с высокой спинкой, — Нобу лучше остаться. У нас найдутся вопросы, что касаются и его непосредственно.
— Разумеется, — Фан тут же согласился, будто только этого и ждал. — Нобу, останься. — Он легко взмахнул рукой, и слуга тут же возник с подносом, на котором дымились фарфоровые чашки с ароматным чаем и лежали изысканные сласти. — Надеюсь, вы не откажетесь разделить со мной скромную трапезу? Долгий путь утомляет, а хороший чай восстанавливает и силы, и дух.
Я принял чашку, но пить не стал. Не из-за подозрений, яд был бы слишком пошлым для подобной ситуации, да к тому же не факт, что я его сразу не почувствую. Куда важнее, что сейчас мне требовалась абсолютная ясность мысли для предстоящей игры.
— Благодарю за гостеприимство, господин Фан. Но, боюсь, визит мой отнюдь не дружеский.
— Интересно? — Фан склонил голову набок, с искренним любопытством во взгляде. — И что же привело служителя нефрита в мои скромные владения?
— Жалобы. На беззаконие. Чрезмерные налоги, самосуд, пропажу людей.
— Пропажу? — на лице Фана проявились тревожные морщинки, и озабоченность его выглядела столь неподдельной, что могла бы обмануть кого угодно. — Это весьма серьезно. Прошу, расскажите поподробнее.
И я рассказал. О деревне, живущей в страхе. О священнике Того и его тщетных попытках призвать демоническую силу. О рассказах стариков о неподъемных поборах. Фан слушал, не перебивая, лишь время от времени качая головой и издавая тихие, сочувствующие вздохи.
— Ужасно, — произнес он наконец, и в голосе его звучала подлинная горечь. — Просто невыразимо ужасно. Того… я знал, что с ним творится что-то неладное в последние месяцы, но списывал на усталость от долгой службы. Что до налогов… — он обернулся к Нобу, и во взгляде его читался мягкий укор. — Друг мой, неужели ты и впрямь поднял подати втрое?
Нобу сидел, уставившись в полированный пол, и молчал, сжавшись в комок. Его страх ощущался почти физически.
— Нобу? — повторил Фан, мягко, но настойчиво. — Ответь, пожалуйста. Это крайне важно.
— Да, господин. — выдохнул управляющий, не поднимая глаз. — Поднял, я не видел другого выхода.
— Но зачем? Мы же с тобой договаривались действовать постепенно, не создавать лишних тягот для народа.
— Стена, — прошептал Нобу еще тише. — Для стены требовались средства.
— Ах, да, стена. — Фан развернулся ко мне, и на лице его заиграло понимание. — Магистрат, позвольте мне прояснить ситуацию. Возможно, тогда многое встанет на свои места.
Он поднялся и подошел к большому витражному окну, глядя на север, туда, где за синей дымкой холмов скрывалось нечто, невидимое мне.
— Три года назад в мои земли начали стекаться беженцы, — начал он повествование тоном человека, рассказывающего печальную, но давно знакомую историю. — Сначала горстками, потом — все больше и больше. И они несли с собой ужасные