— Знаю, — согласился я, позволяя шуаньгоу соскользнуть в ладони. — Но ты предал свою человеческую суть связавшись с тварями из Дзигоку.
— Значит, вы встанете на сторону прогнившей системы?
— Нет. Я встану на сторону тех, кто пострадает от вашего решения. — Клинки в моих руках ловили свет свечей, превращая его в холодные блики. — Простых людей, которые не заслуживали ни нынешней тирании, ни вашего спасения. Именем Нефритовой Канцелярии я обвиняю вас в демонопоклонничестве. Наказание смерть!
Того поднял амулет над головой. Воздух вокруг него начал дрожать, как от жара.
— Тогда вы умрете вместе с этим миром, — прошептал он и начал читать заклинание. А я стоял и смотрел на его потуги, жалкий шугендзя, который даже не стал адептом пытался призвать то что не понимал.
Слова, которые он выкрикивал были древними и полными силы. От алтаря поднялся туман — не обычный, а светящийся изнутри тусклым, неприятным светом. А в этом тумане начали проявляться силуэты — неясные, текучие, но явно враждебные.
Мои губы искривились в злой уссмешке. Наконец-то что-то понятное. Враги, которых можно убить. Проблема, которую можно решить клинками. Пусть приходят, пора мне размяться
— Пора умирать, — шепнул я и скользнул вперед.
Того успел завершить свое заклинание, и туман сгустился, обретя плотность. От него веяло бесконечной злобой. И буквально через мгновение оттуда выползли твари еще не демоны в полном смысле слова, а искаженные отражения человеческих страхов. Одни походили на утопленников с вздувшимися лицами и водорослями вместо волос, другие — на сгоревших заживо, с обугленной кожей и тлеющими глазницами. Все они двигались рывками, словно марионетки в руках неумелого кукловода.
— Видите? — прохрипел Того, поднимая руки к потолку. — Старый мир породил этих чудовищ! Коррупция, жестокость, безразличие — все это принимает форму и требует крови!
Первый утопленник бросился на меня, растопырив когтистые пальцы с перепонками. Я нырнул в сторону, правый шуаньгоу полоснул по его боку, оставляя рваную рану. Черная жидкость брызнула на пол храма, зашипев и дымясь.
Судя по всему стоит этой ядовитой жидкости попасть и мне будет мягко говоря неприятно. Адреналин ударил в мозг и я начал действовать на полном автоматизме. Ядро щедро плеснуло энергию на кольцо воды и мощь хлынула по венам, превращая каждое движение в сокрушительный удар. Левый крюк вонзился в грудь второго утопленника, пробив ребра и вырвав нечто, что могло быть сердцем. Тварь завыла и рассыпалась туманом.
Но их было слишком много. Сгоревшие шли справа, утопленники слева, а сзади материализовались новые кошмары — скелеты в истлевших одеждах чиновников, с золотыми печатями вместо глаз.
Пусть на мне не было привычных доспехов магистрата нефритовой канцелярии но золото в земле позволяло мне игнорировать такую мелочь. Миг и в следующую секунду моя кожа стала твердой, как камень. Когти сгоревшего скользнули по моему плечу, не оставив даже царапины. Я развернулся, поймав его голову в крюк левого клинка, и рванул. Хруст позвонков, фонтан искр вместо крови.
Тварей слишком много, а для подобного всегда есть способ решения. Мир вокруг замедлился, когда кольца Огня и Ветра стали дарить мне свою мощь. Я видел каждый удар за долю секунды до того, как он был нанесен, чувствовал каждое движение противника. Танец превратился в смертоносную поэзию — уклон, удар, разворот, рывок. Шуаньгоу пели в воздухе, разрубая плоть и кости с хирургической точностью.
Но Того не сдавался. Он читал новое заклинание, и воздух вокруг него стал багровым.
— Если вы не поймете добром, — прохрипел он, — поймете через боль! Пусть придут те, кто знает цену справедливости!
Из алтаря поднялись новые фигуры — на этот раз не порождения страхов, а духи павших воинов. Воины в изъеденных временем доспехах, с мечами, светящимися призрачным огнем. В их пустых глазницах плескался фанатичный блеск — они искренне верили, что сражаются за правое дело.
Вот только мне было плевать. Голодные духи певшие свои жуткие литании восполняли мою силу быстрее чем я успевал ее тратить. Толпа слабых противников идеальный враг для меня. Мгновение — и я оказался перед первым призрачным воином. Его меч еще только начинал движение, когда мой правый крюк уже вспарывал ему горло. Левый клинок перехватил удар второго противника, развернул его в сторону и полоснул по запястью. Призрачная рука отлетела в сторону, но самурай продолжал атаковать.
— Даже мертвые сражаются лучше живых! — выкрикнул Того. Безумный фанатик, он еще не понимал, что его духам меня не остановить. — Видите? Только те, кто готов умереть за идею, достойны нового мира!
Я не ответил, сосредоточившись на бое. Три призрака окружили меня, их клинки резали воздух, оставляя светящиеся следы. Но четыре стихии давали мне преимущество — силу, чтобы пробить любую защиту, прочность, чтобы не бояться ударов, ловкость, чтобы видеть все атаки, и скорость, чтобы быть везде одновременно.
Шуаньгоу заскользили по дуге, зацепив клинки двух воинов и выбив их из рук. Поворот, рывок — и оба призрака рассыпались искрами. Но третий успел достать меня мечом по боку. Удар был не смертельным — энергия Земли держала, — но болезненным.
И тогда я призвал их.
— Ты хотел нового мира? Говоришь мертвые сражаются лучше живых? Так узри истинную мощь воина Справедливого Судьи! Сегодня я принесу справедливость на эту землю! — Мой рычащий голос сотрясал стены древнего храма. Не знаю откуда взялись эти пафосные слова, но я чувствовал, что они были очень уместны. — Братья по крови и пустоте. Придите. Пора жрать!
Воздух вокруг меня потемнел. Из ничего материализовались черепа — человеческие, но увеличенные втрое, с клыками длиной в палец и глазницами, полными фиолетового огня. Три, пять, восемь — целая стая моих вечных спутников, наполненных энергией Пустоты.
Первый череп вонзил клыки в плечо призрачного солдата. Тот завыл, пытаясь стряхнуть с себя духа, но тщетно. Второй и третий черепа атаковали утопленника, разрывая его на куски с отвратительным чавканьем.
— Что это? — прохрипел Того, отступая к алтарю. — Что вы такое?
— Тот, кто идет своим путем, — ответил я, направляясь к нему сквозь хаос битвы. — Без фанатизма, без слепой веры. Просто вперед к своей цели.