Раздавшийся язык силы, который я не мог понять, но чувствовал его суть. Слоги грубы, как обтесанный камень, слова тяжелы, как глыбы гранита над могилами. От них ощущалась древность и сила, что пахла пылью забытых склепов, прахом империй, канувших в небытие еще до того, как Первопредки создали свои царства.
Я не пел, это больше было похоже на призывный рев хищника, что созывает свою стаю на бой. Мое тело — всего лишь сосуд, горло — жерло вулкана, извергающего первозданную мощь Смерти и Призыва.
О чем она? Я не знаю слов, но чувствую смысл. Каждый рык, каждый протяжный стон, каждая оглушительная нота — это повеление, мольба и проклятие в одном:
«Восстаньте!»
Голос гудит в костях, заставляя вибрировать зубы. Губы горят, язык — словно раскаленное железо. Я чувствую, как в горле что-то рвется, теплая солоноватость крови смешивается со звуком, придавая песне металлический, жертвенный привкус.
«Вы, чьи кости стали пылью и прахом! Вы, чьи души заточены в вечной агонии битвы! Вы, кого низкие твари обратили в рабов смерти, заставив убивать снова и снова, глубже погружаясь в собственный, выкованный из боли ад! Восстаньте братья. По праву крови, по праву силы, по праву чемпиона клана, я призываю вас. Восстаньте и сразитесь против великого врага!»
Туман за моей спиной начал бурлить, словно кипящий котел. Белизна сгущается, клубится, приобретая форму. Не просто призрачные очертания — плоть, скрытую под тяжелыми боевыми доспехами. Первый звук, что я услышал, кроме своего пения был глухой лязг и скрежет стали о камень. Я не вижу, но знаю. Чувствую это всем существом. Запах старой крови, черненого металла, тлена и непоколебимой решимости. Я чувствовал, что мои братья идут.
«Восстаньте не для новой битвы во имя тьмы, но для последней — во имя покоя! Восстаньте не рабами, но мстителями за самих себя!»
Эти слова призвали ураганный ветер, что обнимал меня и дарил мне спокойствие и уверенность. Великий Владыка Штормов, благословил своего потомка даже в самых глубинах ада. Хмурое небо разорвалось вспышкой молнии, расколовшегося валун, за моей спиной, на мелкие части. Брызги каменной крошки ударили в спину, но боль тут же ушла на другой план сознания. Меня затопила радость, от того что на месте удара возник боевой стяг.
Я чувствовал его, как собственное сердце. Ткань, сотканная из теней и лунного света, тяжелая, не колышущаяся в неподвижном воздухе Подземного Царства. На ней изображен летящий Ворон. Не просто птица, а символ моего клана. Парящий, крылья — как косые удары меча, клюв — направленный в самое сердце врага, глаза — две угольные искры неутоленной ярости и вечной преданности. Клан Ворона. Мой Клан. Стяг не просто появился — он вонзился в реальность, как знамя победителя в землю поверженной крепости. Тихий, многоголосый стон не ужаса, а узнавания, присяги — прокатился по нарастающему строю.
«Восстаньте братья, помнящие что значит Честь! Помнящие клятву защищать слабых, беречь очаги, стоять насмерть за завтра, которое должно быть светлее вчера! Восстаньте те кто поклялся уничтожать демонов и скверну, везде и ад не будет нам преградой! »
Лязг становится грохотом. Ритмичным, как удар кузнечного молота по наковальне войны. Один. Десять. Сотня. Мои братья выстраиваются в боевые шеренги за моей спиной. Я чувствую их волю.
Тяжелые черные ламеллярные доспехи, покрытые слоем вековой пыли и запекшейся крови, сливаются в единую, мрачную стену. Шлемы с масками демонов и злобных духов, скрывают жестокие белокожие лица, из глазниц которых пылает холодный, мертвенный свет решимости. Они стоят в едином строю призванные волей своего чемпиона. Они ждут моего приказа. Мертвые, но не сломленные. Призванные по моей воле, они готовы атаковать. Но сейчас от них ощущается только напряженная тишина ожидания, прерываемая лязгом металла о металл, когда кто-то непроизвольно сжимает рукоять оружия.
Каждый из них оружие с черными лезвиями, оно столь разнообразно, как и сам клан Воронов, что сражался в бесчисленных сражений против людей и демонов. Преобладают дадао — широкие, тяжелые мечи-тесаки на длинных рукоятях, способные рассечь коня и всадника пополам. Их лезвия тусклы, но несут на себе зазубрины от бесчисленных ударов по кости и броне. Рядом, бойцы с гуаньдао, алебарды с длинными, кривыми лезвиями, похожими на полумесяцы смерти. Отдельная каста это воины с гэ — боевыми клевцами, их страшные клювы, предназначенные для пробивания доспехов, раздробления костей. Ими можно рубить, колоть и рвать на куски. Каждое оружие инструмент разрушения, но сейчас это наши ключи от клеток. Ключи, которыми мы взломаем врата ада, освободим души из под власти жестоких тюремщиком и уничтожим их самих.
Позади строя тяжелой пехоты, раздавались совсем другие звуки. Легкий скрип кожаных доспехов, тонкое зловещее пение проверяемых тетив. Потомки Владыки Штормов, славились как хорошие лучники, не настолько великие как предки моего степного брата, но куда более страшные.
Лучники моего клана ощущались куда легче, они были подобны призракам, но от каждого из них ощущалось смертельная опасность. Натянутые тетивы их тугих, композитных луков поют свою собственную, безмолвную песню напряжения. А стрелы, что каждый из них подготовил для врагов были смазаны ядом. Вступая в бой против тварей вороны сражались не гнушаясь правилами низкой войны.
Спиной я чувствовал холодные острия граненых наконечников насаженных на черные древки и украшенные вороньими перьями. К каждой стреле привязана маленькая, костяная свистулька. Почти не влияющая на полет стрелы выпущенной опытным лучником, но именно она издает голос войны великого клана Воронов.
Когда такая стрела полетит, она будет выть. Выть, как душа, вырванная из тела и превращенная в злобного призрака, что хочет крови живых. Выть, как плач восставших мертвых детей, что пришли за жизнями своих убийц. Услышавший этот вой знает, что настала его смерть. Что в бой идут собирающие души элитные лучники моего клана. Эта жестокая песня оружие ломающее волю и леденящее кровь живых. У наших врагов нет жизни, но скоро мы узнаем есть ли у них страх? И если его нет, то мы научим их бояться!
Над всем этим парят большие, ловкие, бесшумные тени. Они кружат над строем, как живые знамена. Вороны. Не простые птицы. Глаза их — не бусинки, а угольки из самого сердца Вечности. Они наши связные. Глаза и уши командиров, что говорят на одном с ними языке. Их грай укрепляет нашу волю, ведь они отнесут наши души Белой Деве. Их карканье —