Возможно, первый раунд я ещё хоть и с трудом, но вытащил, а вот второй — подчистую сливаю.
Марта, видя как меня мутузят, азартно орёт с трибуны, подбадривая, да ещё и на всех языках сразу. Клинчую, бегая от дагестанца по рингу — благо ноги быстрые. Но действительность безрадостна: меня бьют, и второй раунд я проиграю точно. Причем мою морду уже осмотрел врач, но пока, признав рассечение брови незначительным, дал добро на продолжение поединка. Главное — нет особо надежд на третий, решающий раунд.
В перерыве смотрю на подругу, пытаясь себя замотивировать. Может, это заставит меня найти силы для победы… Тщетно — только стыдно стало.
Выхожу на помост — и вдруг слышу знакомый голос похмельного Ельцина:
— Штыба, что ты там, понимашь… Бей!
Пришёл поболеть, черт возьми! От этого мой боевой дух падает ещё ниже. А потом — вдруг взлетает.
С Ельциным было человек пять. В основном незнакомые… Но одного я знаю! Да его бы все узнали. Рыжий… тот самый, что за ваучер «Волгу» обещал.
И такая злость во мне поднялась! Голова прояснилась, и вместо клинча я разрываю дистанцию, зарядив свою самую отработанную связку ударов.
Джеб. Шанавазов дёрнулся, уходя от второго удара слева, и, ожидая прямого, поднял защиту. Но я не остановился. Правый хук, и завершение — мощнейший удар слева. Джеб, левый апперкот, правый хук, и снова слева! Нокдаун.
Шанавазов падает, встаёт и вот теперь уже он клинчует, стараясь дожить до конца раунда.
А я бью. Бью, бью…
За разваленную страну.
За нищету.
За голод.
И — почему-то в голове — за ограбленных вкладчиков Сбера.
За преданный соцлагерь.
За будущий бандитский беспредел.
За всё сразу.
И тут гонг! Свезло моему сопернику — добил бы его на волне психоза точно.
Интересно, что скажут судьи? Ведь реально пол боя мной пол… ну не вытирали, но гоняли по нему, как швабру.
С другой стороны — концовка была моя, и какая! Причем, я чувствую, что сил хватило бы ещё на один такой раунд.
Глава 23
Глава 23
С небольшим перевесом победил… Штыба!
— Ну ты зверь, конечно. Сразу ясно, почему ты чемпион.
Нурмагомед, хоть и расстроен, но подошёл с поздравлениями. Нашёл слова уважения победителю, которого в этот момент… отчитывали! И что характерно — за него же.
— Толя, ну почему так сильно бить⁈ Вот тут красно, и тут кровь… — бормочет Марта, невесть как пробравшаяся к рингу, вытирая платочком то меня, то Нурмагомеда.
Хотя почему «невесть как»? Всё просто: с Ельциным она прошла. А его, понятное дело, никто не рискнул остановить.
— Он меня тоже, знаешь, как больно бил! — ябедничаю я.
Марта тут же бросает тяжёлый взгляд на Шанавазова.
Дагестанец замер, не зная, что сказать: спереди — я, слева — тренер, справа — Марта, которая пытается вылечить всех сразу. Он старался не шевелиться — не дай бог заденет строгую норвежку. Да и Ельцин, стоящий неподалёку, тоже придавал моменту веса. Для боксёра, не привыкшего к такому обществу, обстановочка явно некомфортная.
«А Штыба этот вообще дикий. Если он неизвестно из-за чего на ринге разъярился, то что будет, если случайно толкну его подругу?» — читаю мысли в голове побеждённого соперника.
Шучу. Видимо, уже сам начинаю отходить от боя.
Да чёрт его знает, что у кого в голове — особенно у боксёров после непростого поединка. У меня, например, обычно никаких мыслей нет — один туман в башке да гул в ушах.
А вот гемор я себе победой нажил немаленький.
Тренировки, режим дня, тренерская команда… Её, правда, пообещали подобрать, и хорошо хоть из местных, красноярских тренеров.
От Ельцина отделался без труда: согласился вечером заглянуть в ресторан. Мы с Мартой всё равно улетаем сегодня, так что долго там сидеть не придётся. Так, чисто символически.
Но так просто уехать с «Олимпийского» не получилось. Сразу после боёв — тренерский совет. И состав, надо сказать, неожиданно солидный. Заглядываю в зал.
Председатель: Заслуженный тренер СССР А. П. Лавров. Присутствуют: старшие тренеры сборной, представители «Динамо», ЦСКА и ДСО «Труд», спортивные врачи, психолог сборной. Даже представитель Госкомспорта, которого первый раз вижу. И самое прикольное, что впервые вижу и председателя федерации бокса СССР — дважды Героя Советского Союза, лётчика‑космонавта Павла Романовича Поповича. Сидит, смотрит на меня с интересом.
Наш председатель — фигура в основном медийная. Иностранцам хорошо такого показывать: герой-космонавт, обаятельная улыбка, звёзды на груди. Но вот в боксе он разбирается так себе.
Уже разобрали Мунчана, Ружникова и Судакова. Они тоже только сегодня пробились в сборную. И сейчас выступает Анатолий Иванович Бондаренко, старший тренер сборной СССР:
— Товарищи, наш олимпийский чемпион, товарищ Штыба, демонстрирует стабильно высокий уровень. По физике — базу прошёл, нагрузку держит, вес в пределах допустимого — 81 кг. Особенно радует, что и по спаррингам, в частности, видно, техника стала чище, подвижность улучшилась, особенно в работе ног.
Ну, не зря же я себя гонял почти каждый день.
Бондаренко продолжает:
— Однако, Толя, нужно добавить в темпе и включениях. Чемпионат у нас дома — вся страна будет смотреть. Против тебя выйдут лучшие кубинцы, американцы, возможно, корейцы. Они будут работать остро, порой грязно. Ты должен выходить не просто побеждать, а показывать красивый советский бокс: мощный, умный, техничный.
А то я сам не знаю…
— Но есть и минусы, — продолжает Бондаренко. — Если перед Олимпиадой его вес был 67–69, то за год Анатолий набрал очень много и перескочил сразу две весовые категории. Да, физически он окреп, лишних килограммов нет. Но соперники у него теперь все новые: и Маске из ГДР, и кубинец Пабло Ромеро…
— Маске и сам раньше в 75 кг выступал, — пробурчал с места Копцев, который был по-прежнему старшим тренером сборной. — Он также прилично набрал, и ему тоже всё внове.
— Анатолий, ты уже показал всему Союзу, что умеешь побеждать. Олимпиада в Сеуле была твоим звёздным часом, — напутствует меня по бумажке космонавт. — Но сейчас ты не просто спортсмен — ты лицо советского бокса. На чемпионат мира приедут иностранцы, поэтому будет политический момент, будут и провокации. Мы уверены: ты выйдешь на ринг не просто как спортсмен, а как представитель всего Советского Союза. Бей чётко, без суеты. Не