— Он секретный, Толя! — глаза у подруги блестят.
— Марта!
— Хорошо… — сдалась она. — Соус соевый. И кориандра!
— Хм… — недоумеваю я. — А зачем? В рецепте их нет.
— Я пробовала. Дома. Соевый соус вкус мяса хорошо раскрывает! А тут у них на кухне увидела бутылочку — стоит себе, а они с ней ничего не делают! Только «рисо», и то редко. А он вкусный!
— Да знаю я… — бурчу, пережёвывая с новой осторожностью.
Кориандр, конечно, добавляет восточные нотки блюду, но можно и без него. Соевый соус… чёрт его знает. Говядина, если она хорошо приготовлена, и так хороша…
А моя девушка не боится экспериментов. Смелая. Это надо учитывать… если жить вместе будем. Вот я уже и планы строю! Прижились мы, что ли? Не знаю. Но секс у нас по-прежнему отменный.
В субботу нас навестил казахский сержант, и, вопреки моим ожиданиям, вид у него был какой-то… кислый. Странно. Я ж вроде как помог — телефончик дал для его друга. Той самой девушки из «Луча», у которой на груди было написано «Я твоя».
Свидание, что ли, не задалось? Ну… всякое бывает. И чего солдату жаловаться-то? Сам помню пару таких крокодилиц в своей дембельской молодости… Гм. Об этом лучше не вспоминать. Особенно при Марте.
— Давай сначала потренируемся. Потом бешбармак принесут. Увы, не из конины, но тебе и из говядины — за радость. В армии таким не накормят.
— Ну и гад ты, — вдруг бросает мне Бейбут, хотя вроде всё шло спокойно, мы как раз на растяжке зависли. — Сам сказал — проститутка…
— Чего? — не понял я. — Ты о чём вообще?
— Юрик вчера увольнение взял, позвонил ей. Та сначала не поняла, откуда у него телефон, а потом как давай смеяться… Но встретиться согласилась.
— Юрик? Какой Юрик? Ты сказал, что он казах? — переспросил я, протягивая Бейбуту «лапы».
— Я сказал, что он из Казахстана, а так-то он русский, — ответил друг, вставая в стойку.
— Ну и чё? Не понравилось ему? Или встреча сорвалась? — не понимаю я причины наезда.
— Нет, не сорвалась. Всё отлично было! Но видишь, какой дело… Двадцать пять — это не её цена, четвертак она хотела тебе заплатить за встречу! Понравился ты ей, а она — девица избалованная. И предки у неё богатые — кооператоры какие-то, так что бабло есть. Вот и развлекается девочка. Мальчиков себе ищет… За деньги.
— Тьфу! А я-то всё голову ломал — неужели она дала мне трёшку в надежде, что я потом ей двадцать пять отстегну⁈ Ну это ж надо так себе в убыток работать… Тыщу же можно раздать и ничего не заработать! А она, оказывается, мне платить хотела! Смешно! Марте только не говори.
— Понял, не дурак… Был бы…
— Так чем недоволен твой дружок Юрик. Денег ему не дали? — перебиваю я говорливого сержанта.
— Дала. Но всего три рубля! — возмущённо отвечает тот. — Тебе, значит, четвертак, а Юрке — трёху⁈
— Ой, не могу! — ржу уже в голос. — Такого со мной ещё не случалось!
Интересно, зачем Юрка эти три рубля вообще взял? На память? Похвастаться сослуживцам?
Хотя на его месте я бы тоже взял. И потратил бы их как-нибудь особенно извращённо… Во! Купил бы баранки и разбрасывал их как сеятель, подражая Ипполиту Матвеевичу из «Двенадцати стульев»!
Зато теперь я точно знаю — проституция в Красноярске есть! Только, как и всё в Сибири, — со своим, особым подходом. Нестандартным. У нас тут, понимаешь, дамы платят кавалерам, а не наоборот. Ой, умора!
Бешбармак загладил досаду Бейбута, а я стал прикидывать, сколько бы мог заработать за месяц… Ну если бы мне, например, Марта платила.
— Что? Что, Толя? — заволновалась принцесса, отдергивая свой новенький джинсовый костюмчик, купленный вчера у местных кооператоров за сумасшедшие три с половиной сотни. — Не идёт мне, да?
— Идёт. Я просто деньги считаю в голове…
— Деньги! — Звонко хлопнула себя по лбу Марта. — Толя, акции ведь упали!
— «Майкрософта»? — беспечно спрашиваю я.
— Да! И часть из трёхсот тысяч уже продали! Я сама виновата — дала нечеткие распоряжения, а мой поверенный…
— Ну упали и упали… Зачем продавать? Они всё равно потом бы выросли в цене.
— Нет, Толя, ты коммунист и не знаешь… Очень часто люди так теряют целые состояния… Да вам этого не понять!
— Эти будут расти! — упорствую я.
— Откуда ты можешь знать⁈ Любая компания рискует обанкротиться!
— И что, сильно упали?
— Двенадцать процентов за месяц!
— Тьфу! Даже если в пять раз упадут — не продавай!
— А ты знаешь, что «Drexel Burnham Lambert» — легендарная инвестиционная фирма с Уолл‑стрит, управлявшая рынком «junk bonds», потеряла кредитный рейтинг и вот-вот разорится! — горячо спорит Марта, явно транслируя чьи-то слова.
Слушаю и думаю: может, вообще запретить ей звонить домой? Но как? Я, между прочим, разрешения не давал. Посольство само как-то организовало — пробили процессе канал связи с родиной.
— Да в ж@пу этот дрексель! — не выдерживаю. — Пусть хоть сгорят! Майкрософт будет расти — запомни!
— Толян, я часть не понял… — вдруг подал голос Бейбут, который, как оказалось, отвлёкся от бешбармака (случай, между прочим, беспрецедентный). — Марточка на своём шпарит… Откуда у тебя акции какие-то?
— А я не рассказывал? — чешу затылок. — Да по случаю купил. Было дело…
— Я-то думал, ты бедный, — фыркнул Бейбут, явно потрясённый моими финансовыми возможностями, после того как услышал урезанную историю приобретения акций.
Подколол так по-дружески, с ехидцей. Он явно не ожидал, что у меня за душой не только «Жигули» и варёные джинсы, но и акции какого-то там «Майкрософта».
— Толик — богач! — влезает Марта, всерьёз восприняв наезд Бейбута. — Сейчас купят мыло и шампунька, продадут их, и у Толи будет много рублей!
Собственно, в мыльно-рыльной эпопее норвежка и правда нас здорово выручила: раздобыла контакты нужных людей. Шенин по своим каналам пробил поставки, и вот уже кооператив «Свежесть» готов запускать первую партию в продажу — в начале августа.
Думал, будут сложности с банком — но нет. Управляющий взял под козырёк, как услышал, от кого я. Ну, может, с